Свернуться срочно

Вообще-то “Чайка”, пятый раз проходящая в Ханты-Мансийске, не столько фестиваль, сколько большие гастроли столичных театров, организованные с толком, отменной сноровкой и завидным чутьем. Продюсеры Елена Лапина и Екатерина Коновалова первыми оценили потенциал серьезных культурных проектов в главном нефтяном регионе и сумели предложить его руководству эффективную и качественную фестивальную структуру. За несколько лет в Ханты-Мансийске успели показать такое количество московских и петербургских театральных хитов, какого наверняка не видел больше ни один российский регион.

В свою очередь, город с населением примерно в 80 000 жителей построил концертно-театральный центр, которому позавидовали бы и в Москве. В нем есть, к примеру, не только большая сцена, но и зал-трансформер, напоминающий аналогичную площадку в столичном Центре им. Мейерхольда и позволяющий показывать малоформатные экспериментальные проекты.

Там и сыграли четыре пьесы, сочиненные за один день Алексеем Слаповским, Натальей Ворожбит, Максимом Курочкиным и Екатериной Нарши и поставленные Константином Богомоловым, Владимиром Агеевым, Кириллом Серебренниковым и Евгением Писаревым.

Для начала организаторы написали на листках бумаги четыре десятка слов, драматурги вытянули по одному наугад и отправились в отдельные кабинеты с именными табличками и секретаршами за дверью. Случайный выбор выглядел до смешного символично: женской половине команды достались “любовь” (Ворожбит) и “тоска” (Нарши), мужской – “созидание” (Слаповский) и “небо” (Курочкин).

Из таких общих понятий можно было склеить абсолютно любой сюжет, и каждый из авторов оказался заложником не столько темы, сколько штампов, всегда спасающих профессионала в критической ситуации. Штампы, впрочем, тоже любопытны: три из четырех эскизов – готовые матрицы современного драматического мышления и в этом смысле вполне анонимны.

Первым отстрелялся самый опытный драматург – Алексей Слаповский: когда конкуренты еще лихорадочно работали, известный литератор уже спокойно ужинал, спародировав в своей пьесе расхожий мотив драматургии ХХ в. и заодно отыграв ситуацию, в которой оказался сам. Участниками его “Созидания” стали запертый в комнате Автор, трое его коллег и (чуть позже) три персонажа, коих Автор заставил нести такую унылую ахинею, что в конце концов они решили сочинителя потихоньку удавить. Художник Лариса Ломакина и режиссер Константин Богомолов, получившие пьесу в результате мини-лотереи, распорядились одноразовой драматической конструкцией совершенно адекватно, разыграв действие в комнате из оберточной бумаги.

Наталья Ворожбит сочинила сюжет на тему “любовь – это взгляд с экрана”: пара, тоскливо отмечающая свой развод, находит утешение в телевизоре, приватизировавшем все мыслимые чувства обывателя в сериалах и ток-шоу. Пьеса досталась Владимиру Агееву, который, наступив на горло собственному интеллектуализму, сделал из нее неуклюжий фарс.

Екатерине Нарши повезло больше: ее “Тоска” с двумя одинокими героинями и авторским подзаголовком “Пережить 8 марта” стараниями режиссера Евгения Писарева почти лишилась свойств манной каши и превратилась в довольно бодрую клоунаду, разыгранную Евгенией Дмитриевой и Верой Воронковой, которые успешно примерили амплуа старой девы и комической старухи.

Авторским в точном значении слова оказался лишь один текст. Мифотворческий генератор Максима Курочкина не спутаешь ни с чем, даже когда он работает в авральном режиме. В пьесе, сочиненной за день, действуют Ангел, Сворачивающий Небо, Ангелица (его жена), Гениальный Герой Вселенной и Женщина, Лишенная Всяких Талантов.

Эскиз есть эскиз, но даже наспех Курочкин умудряется остроумно зарифмовать сюжет Откровения Иоанна и страхи современного горожанина (скажем, в метро следует ездить с открытым ртом, чтобы от взрыва не лопнули барабанные перепонки), пропустив библейский мотив через фильтр масскульта и поместив в ситуацию условного апокалипсиса пародию на комикс (Гениальный Герой Вселенной, конечно же, космически никчемен).

Вот где пришлась впору режиссерская скоропись Кирилла Серебренникова и лаконичная манера его постоянного соавтора-художника Николая Симонова. Прищепки вместо ангельских крыльев, мегафон, через который так естественно орать команду “Сворачивайтесь!”, огромный будильник в качестве напоминания о фразе “и времени не стало”, – любая деталь реквизита пришпилена к сюжету легко и метко. Ну и отдельное спасибо актрисе Елене Морозовой, которой ничего не стоит убедить вас в том, что, даже если ангел ругается матом, он абсолютно прекрасен.