НОВИНКИ КНИЖНЫХ РАЗВАЛОВ: Седьмой балкон
Книга называется “Семь тетрадей жизни” – по семи разделам. Куда вошли прозаические сочинения Тонино Гуэрры, поэма “Мед” и слова о мастере тех, кто с ним дружен. На фотографиях время и люди: начиная с женитьбы на московской девушке Лоре, которая стала Гуэррой и теперь вот перевела “Семь тетрадей” на русский.
На репродукциях картины и керамические изделия по специальному рецепту обжига “от Гуэрры”. Отдельная история – баснословные фонтаны, которые Тонино сооружал в итальянских городах. Они тоже есть на картинках. Отдельного упоминания вообще заслуживает все, с чем имел дело этот “потомственный крестьянин из Романьи”.
Потому что крестьянская наследственность учит создавать законченные шедевры из того, к чему прикасается твоя рука.
Об этой книге сложно писать, поскольку ее даже не читать нужно, а слушать. Или смотреть. Вот Гуэрра пишет о бегстве из немецкого лагеря. Это готовый сценарий: кадры, крупные планы, наезды. Эпизод для большого фильма. Когда Гуэрра переходит на стихи, слышно, как трещат за окном цикады и вздыхает вол. Как тонко шелестит паутина на стене старого дома.
Когда Тонино рисует, в книге наступает полная тишина.
“Семь тетрадей жизни” можно читать с любого места. Единица текста Гуэрры – полстраницы, страница. Не больше. Ровно столько нужно, чтобы воскресить в памяти давнишний эпизод. Смонтировать из него короткометражный фильм. И показать читателю. Перед глазами у которого долго еще будет висеть старый одесский балкон, где автор “мысленно поселился, чтобы сверху наблюдать тайны проходящей перед глазами жизни”.
“Первый совет, который хочется дать властям, мог бы быть совет о тщательной реставрации домов. Но тотчас же я раскаиваюсь в этой поспешной мысли. Нельзя уничтожить следы времени, а времени присущи старость и недуги. Одесса – как забытый окаменевший сон или театр марионеток всего мира”.
Книга и состоит из таких вот балконов, откуда Гуэрра наблюдает “тайны проходящей жизни”. Заключенные в повседневных, обыденных вещах и явлениях. Таких, как первый снег на главной площади, например. Или влажный след улитки на садовом столе. Или колокольный звон в Суздале.
Как тот самый фантастический туман, который опустился на город в “Амаркорде”. И нужно просто уметь увидеть эти вещи – и передать словами, как Тонино Гуэрра.
Обладая этими качествами – слышать и видеть окружающий мир, – Гуэрра из провинциального крестьянина от сохи превращается в гражданина планеты. И в Одессе, и в Риме, и в Кижах он местный, свой. Поскольку его глаз видит в разрозненном мире то, что мир объединяет. А не наоборот. “Есть у меня огромное желание умерить в себе восторги перед всем тем, несомненно грандиозным, что было создано людьми. Хотел бы обрести дар изумления, свойственный примитивному человеку, который видит еще, как падает снег. Мы потеряли способность к восхищению, которое позволяло бы нам верить в святость мира”.
Новая книга Гуэрры – камерная музыка, главное в которой паузы, а не аккорды. В этих паузах, по наитию расставленных в тексте, у читателя возникает чувство напряженного внимания, которое переходит в изумление и – следом – в восхищение.
Что от книги и требовалось.