Десятая рота

– В конце фильма часть отправляется на войну. Разве ракетные войска воевали в Чечне?

– Это не ракетчики, а ПВО.

– Тоже странно. У Дудаева разве была авиация?

– Консультант из Генштаба сказал, что в нашей стране возможно все. Отправляли буквально всех, за исключением, может быть, флота.

– А как ваш военный консультант отнесся к сценарию? Картина довольно ироническая по отношению к армии.

– Как ни странно, он отнесся лояльно. Даже сказал, что хороший сценарий. Фильм не чернит нашу армию. Точно так же, как и не восхваляет. Мы же можем снимать комедийные картины о жизни – почему мы не можем делать такие же об армии? Возможно, дело в том, что в какой-то момент военных так активно травили, что теперь они обостренно относятся ко всему. Но, поскольку у меня не было камня за пазухой, моя совесть абсолютно чиста. На премьеру приедут люди из части, где мы снимали, и мне очень интересна их реакция. Причем самое смешное, что, когда ты с ними просто разговариваешь, они такие истории рассказывают, что можно с ума сойти. А потом, если они где-то подобное читают или видят в кино, начинаются претензии. У нас была история. Мы снимаем ночью в лесу. И у нас в кадре такой автобус “кабзик”. Артист сидит за рулем где-то вдалеке. И я ему по рации говорю: включи фары. Он включает. Я говорю: а включи дальний свет. Дальний, отвечает, не могу, потому что одна фара не работает. Я ему: все равно включай, может, даже будет интересно. Тут же стоит человек, офицер или прапорщик, который привез этот “кабзик”, и говорит: вот, давай опять поливать грязью родимую армию. Мысль заменить лампочку, перед тем как пригнать автобус ночью на съемку, ему почему-то в голову не пришла.

– Теперь у нас поддерживается военно-патриотическое кино. Вы не боитесь резкой реакции?

– Конечно, есть тенденция в сторону патриотического кино. Причем и сверху, и снизу. Безусловно, есть заказ государственный. Ярче всего это проявляется на телевидении. Есть это и в кино. В определенном смысле это правильно. Не может же государство требовать, чтобы выходило кино о том, какие мы корявые, бедные и несчастные. С другой стороны, безусловно, есть патриотический заказ и снизу. Нашей публике хочется получить доказательства, что мы такие великие и мощные.

– Кажется, что жизнь у ваших героев довольно веселая: призрак бродит, любовь сплошная. Просто сказка какая-то.

– Вы сейчас сказали очень правильную вещь. Какая война? Вы видите: Новый год. Снег выпал. Улыбки на лицах. Это сказка. Для этой картины принципиально важен сдвиг реальности. Поэтому мы не очень напрягались, какая там у нас техника в Чечню уезжает. А когда начинают говорить: вот там у вас дедовщина не такая, армия такая не бывает. Разная она бывает. Я, например, служил и сталкивался с дедовщиной совершенно не в таком невероятном объеме. Помню один случай. Мой товарищ пошел в увольнение. И девушка сказала ему, что она с ним расстается. Он вернулся совершенно перевернутый. А я был сержантом. И вот я собрал молодых ребят, без принуждения и криков. Сказал: ребят, просто катастрофа, парня надо спасать, у вас явно с гражданки одеколон есть. Они нам дали этот одеколон. Мы его ночью развели, и в туалете у нас была утешительная пьянка с одеколоном. И это для меня нежнейшее воспоминание о человеческой чуткости.