ОБРАЗОВАНИЕ: Рынок, ректор и кредит
У российских работодателей масса претензий к российской образовательной системе, и главная из них в том, что российские университеты не адаптируются к требованиям рынка труда. Даже с учетом огромной инерции образовательной системы отставание темпов реструктуризации образования от изменений в экономике поражает воображение. Поэтому компаниям приходится тратить огромные силы на доучивание кадров, а большинство выпускников вообще работает не по специальности. Почему же российские ректоры отстают от времени?
Многие предприниматели склонны видеть в ректорах архетипичных “красных директоров”, пусть высококвалифицированных, но неспособных к анализу рынка и не имеющих предпринимательских талантов. Но большинство российских ректоров доказало свою предприимчивость и изобретательность простым фактом выживания – всеми правдами и неправдами – в запредельно жестких условиях 90-х гг. Поэтому ответ нужно искать в отсутствии не способностей, а стимулов. Университет – это не совсем производственная корпорация, и руководитель университета необязательно получает выгоду от того, что его основной продукт – выпускники – востребован рынком. Даже если работодатели и готовы платить за внедрение современных образовательных программ, эти суммы, как правило, существенно ниже полных издержек на внедрение новых программ. Дело в том, что большая часть выигрыша от рыночной ценности образования достается не работодателю, а самому выпускнику. Хорошее образование по определению резко повышает мобильность его обладателя и, следовательно, усиливает его переговорную позицию на рынке труда.
Поэтому за пользующееся рыночным спросом образование необходимо собирать деньги с основных его потребителей – студентов.
Возможность повысить плату за обучение и должна создать соответствующие стимулы для ректора. Впрочем, любой ректор с негодованием отметет такое “рыночное” решение: цена хорошего образования так высока, что будет неподъемной для большинства абитуриентов, поэтому невозможно будет организовать отбор студентов по качеству; а без хороших студентов хорошего образования не бывает.
Эта коллизия лишь кажется неразрешимой. Ее разрешает студенческий кредит. Конечно, после окончания вуза кредит придется отдавать, поэтому студенты пойдут учиться только на те программы, которые позволят добиться существенного роста зарплаты. Это, в свою очередь, заставит ректоров изучать рынок труда, создавать пользующиеся спросом на этом рынке программы и убеждать студентов в ценности конкретных программ.
Дорогие образовательные кредиты
Студенческие займы по-прежнему считаются в России экзотикой. Закон об образовательных кредитах внесен в Думу, но у него по-прежнему есть ряд существенных недостатков. Тем не менее и без принятия закона можно сделать немало. Несколько банков уже выдают студенческие кредиты. Сбербанк выдает кредиты под 19% годовых в рублях на 11 лет, “Сосьете Женераль Восток” – от 12% годовых в долларах на два года до еще более высоких ставок на шесть лет. По-видимому, минимальной ставкой является 10% годовых в долларах: по этой ставке банк “Союз” выдает кредит студентам МГУ и ряда московских вузов на 10 лет, а банк “Русский стандарт” – студентам магистратуры РЭШ на 12 лет.
Почему этот опыт не перенимают другие банки и вузы? Казалось бы, банки должны быть заинтересованы в доступе к самому перспективному сегменту потребителей финансовых услуг. Дело не в отсутствии залога. Студенты – молодые люди, поэтому страхование их жизни и здоровья стоит совсем недорого, а уклонение от выплаты кредита перечеркнуло бы их кредитную историю в самом начале.
Проблема в том, что жизнеспособность студенческих кредитов зависит от их долгосрочности. Чтобы погашение кредита не мешало студенту учиться и не ложилось тяжелым бременем на бюджет выпускника, необходим льготный период по выплатам на все время обучения и очень длинный период погашения. Банк “Союз” и авторы законопроекта предусматривают пять лет после окончания (пятилетнего) обучения, банк “Русский стандарт” дает еще более привлекательную схему – 10 лет после окончания обучения. Как и в случае ипотеки, срок погашения имеет критическое значение для снижения нагрузки на ежемесячный бюджет выпускника. Например, если плата за обучение $5000 в год, а ставка кредита 10% годовых, то, для того чтобы погасить долг с процентами за пять лет после пяти лет обучения (схема банка “Союз”), надо платить $671 в месяц, а за 10 лет – $414 в месяц. Если же студент учится всего два года и имеет 10 лет для погашения кредита (схема банка “Русский стандарт”), то ему приходится платить всего $142 в месяц.
Но долгосрочные кредиты чреваты для банков и студентов высокими рисками. Во-первых, это непредсказуемость инфляции – кроме Сбербанка ни один банк не рискует даже назначить рублевую ставку процента; но и Сбербанк вынужден учитывать риск инфляции, поэтому ставка процента запретительно высока. Во-вторых, это риск изменения реального обменного курса. Очевидно, что за 10–12 лет цены на нефть несколько раз серьезно упадут и вырастут, что, в свою очередь, приведет к существенным изменениям реального курса рубля и долларовых зарплат на российском рынке труда. В-третьих, страновые риски (не столько макроэкономические, сколько политические) приводят к тому, что российским банкам приходится очень дорого платить за привлекаемые финансовые ресурсы. Поэтому трудно рассчитывать на ставки ниже 10% годовых. Студенты тоже сталкиваются с рисками неопределенности реального курса рубля и, следовательно, зарплат в долларовом выражении, поэтому для студентов 10% – это очень дорого. Безусловно, студенты отчасти защищены возможностью досрочного погашения, но это, в свою очередь, еще больше снижает привлекательность продукта для банков.
Простые правильные решения
Как же решить эту проблему? Высокие процентные ставки – это следствие неразвитости российской финансовой системы, макроэкономической нестабильности и политических рынков. В соответствии с экономической теорией такие провалы рынка должно исправлять государство. Самый рыночный способ решения проблемы – субсидирование процентных ставок. Тут, в принципе, могли бы справиться и частные благотворительные организации, но это обойдется им очень дорого – получение кредита по ставке ниже 9% годовых в валюте или 3?4 ставки рефинансирования в рублях считается материальной выгодой, облагаемой подоходным налогом по ставке 35%. Например, чтобы снизить ставку процента с 10% до 5% годовых, такому благотворителю придется заплатить не только субсидию в размере 5%, но и налог в 1,4%. Поэтому без вмешательства государства все равно не обойтись. Впрочем, это вполне справедливо – именно государство несет ответственность и за валютные риски, и за инфляционные ожидания. Поэтому было бы справедливо попросить государство выдать субсидию хотя бы на уровне 1–2,5% годовых (спрэды по российским суверенным и банковским 10-летним евробондам). Впрочем, даже страны с нулевым спрэдом (те же США) субсидируют студенческие кредиты и просто потому, что качественное образование приносит пользу не только самим студентам, но и всей экономике.
Внесенный в Думу законопроект об образовательных кредитах в принципе идет по этому пути, предусматривая достаточно разумную и щедрую формулу субсидирования процентной ставки. Законопроект предполагает, что правительство устанавливает единую для всех банков максимальную ставку процента (не выше ставки рефинансирования минус 2% годовых). При этом все банки получают одинаковую компенсацию (ставка рефинансирования плюс 2% минус максимальная ставка). Таким образом, правительство подарит студентам как минимум 4% годовых. Конечно, потенциал закона будет реализован, только если законодатели создадут возможность выдавать образовательные кредиты в долларах. Сделать это очень просто – как и в статье 212 Налогового кодекса, надо всего лишь установить аналог ставки рефинансирования для займов в валюте – например, на уровне 8% годовых в долларах. Тогда студенты будут платить не более 6% годовых, а банки получат 10%. И волки целы, и овцы сыты, и у ректоров есть стимулы заботиться о рыночной востребованности образования. Платить за все это удовольствие придется государству. Однако очевидно, что поддержка студенческих кредитов – это один из самых эффективных способов (если не самый эффективный) финансирования высшего образования.