Отважный изощренец
В галерее Гари Татинцяна открылась выставка Уиткина. В прошлом году его большую выставку показал Московский дом фотографии. Стилизованные под снимки начала фотоэры уиткинские картины с балаганными уродцами, заснятыми в театральных позах на фоне студийных декораций, казались тогда скорее игрой в сюр или упражнением в злом черном юморе, чем серьезным размышлением на вечные темы о бренности земного пути, относительности прекрасного и трагедии уродства. А именно такие рефлексии традиционно заложены в изображениях анатомического театра и уродливых карликов в истории искусства. Сам же приехавший Уиткин держался большим художником и много философствовал в интервью. Несовпадение между театральностью произведений и величественной серьезностью их автора намекало на то, что выставку цензурировали – пощадили чувствительного зрителя.
Однако невозможное в публичном месте, имеющем статус городского музея, допустимо и даже показано в частной галерее. Так что представление о творчестве мрачного американца с комплексом гениальности теперь можно составить полное. Нынешняя выставка Уиткина в галерее Гари Татинцяна с продолжением – первую порцию из двадцати картин будут демонстрировать до 1 февраля, потом выставят следующую. Но уже первая показывает, что Уиткин действительно патетически философствует, а не изощренно шутит. Хотя после чтения его пространных подписей к снимкам, бывает, становится очень смешно. Даже перед фотографией обезглавленного трупа старого мужчины. Уиткин посадил его в позу, характерную для классического парадного портрета, но на ноги натянул носки (одомашнил) – подпись гласит, что только эти носки превратили фотографию в метафору нашего времени. Фотографию обнаженного гермафродита, кормящего грудью человеческий эмбрион (ужас, ужас!), автор снабдил пояснением, что эта “впечатляющая” картина так же трагична, как “Гамлет” Шекспира и “В ожидании Годо” Беккета. Серьезнейшее утверждение собственного величия, конечно, комично. Однако никак не мешает внимательно рассматривать величественные и отвратительные уиткинские фотоопусы, содержание которых даже описывать без риска вызвать отвращение невозможно.
В чем причина их мрачного обаяния и безусловного успеха (выставки Уиткина показывались в лучших мировых музеях), объяснить не так и трудно: шокирующие изображения на табуированные темы художник так тщательно декорирует (да еще и высокопарно комментирует), что они теряют связь с реальностью. И зритель неосознанно благодарен фотографу за преодоление собственного отвращения и страха, за возможность рассмотреть на картинах то, от чего в жизни отводит глаза в страхе, омерзении и заботе о собственном психическом здоровье. К тому же в современном мире чудесных спецэффектов, выдающих любую фантастику за реальность, его откровенные признания, что третий сосок к груди голой красавицы он приклеил потому, что просто голую красавицу может снять каждый, а такую вот только Уиткин, можно принять за редкую, а потому ценную правдивость.