Стоит ли тратить стабфонд?

По наследству от СССР России досталась тяжелая структура экономики с недоразвитым сектором потребительских товаров и услуг. “Стакан” российской экономики потребления настолько мал, что его ничего не стоит переполнить деньгами, в какой бы форме они в нее ни вливались. Не важно, будут это ли деньги стабилизационного фонда, потраченные на повышение зарплат, прямая эмиссия или же долгожданные иностранные инвестиции, если они пойдут в производственные, даже не сырьевые отрасли. В конце концов эти деньги все равно окажутся на узком потребительском рынке. А это гарантированная инфляция.

Казалось бы, следует развивать производство потребительских товаров. Но и это бессмысленно, все равно наши товары будут неконкурентоспособны по сравнению с продукцией стран дешевого труда – Китая, Индии или Вьетнама. Так что, получается, правы правительство, Всемирный банк и эксперты, когда говорят, что тратить стабилизационный фонд нельзя.

Но здравый смысл восстает против такого умозаключения. Действительно, можно ли придумать более нелепое занятие для страны, чем оберегать народ от денег, полученных за продажу невозобновимых и, значит, навсегда потерянных ресурсов? Нельзя. И в этом правы критики правительства, Всемирного банка и экспертов.

Полагаю, что выход все же есть. Хотя, конечно, одним универсальным рецептом проблему такого масштаба не решить. Обратим внимание на главную, по-видимому, тенденцию современного развитого общества, прежде всего США, – они стремятся закреплять за собой производства с максимальной добавленной стоимостью, выводя более трудоемкие производства в страны дешевого труда. Представьте себе классический “завод”. Вы найдете там дирекцию, цеха, конструкторское бюро, отдел маркетинга, центральную заводскую лабораторию и множество других служб. Теперь вообразите, что все эти подразделения стали самостоятельными фирмами. Отдел сбыта превратился в маркетинговую компанию, конструкторское бюро – в независимый инновационный центр, ЦЗЛ – в научную сервисную фирму, а цеха – в независимые производственные и “отверточные” предприятия. Уже не важно, где они располагаются и даже “свои” или “чужие”. На долю же “дирекций”, которые уместно назвать ОПР – организациями, принимающими решения, – остается деятельность, обеспечивающая максимальную добавленную стоимость, – управление информационными и финансовыми потоками. Этот тотальный аутсорсинг снижает издержки абсолютно на все: на услуги, разработку, производство. В XXI в. либо страна должна развить “индустрию принятия решений”, и тогда она становится лидером, либо ее ждет цивилизационный тупик – “пролетарское будущее”: работа на благо стран, принимающих решения.

Разумеется, наряду с “индустрией принятия решений” в развитых странах сохранятся и другие производства. Инфраструктура, жилые дома, часть оборонной индустрии, наконец, услуги населению, импортированы быть не могут. Но все лишнее, все, что может быть замещено импортом из стран дешевого труда, будет выведено “оверсиз”, за моря.

Это и есть исторический вызов России сегодня: либо Россия начинает создание “индустрии принятия решений” и помогает российским управляющим компаниям размещать нужное России, но трудоемкое производство в странах дешевого труда, либо она сама станет страной – исполнительницей чужих решений. Кому плохо, если российскую обувь будут тачать во Вьетнаме, зимние пальто шить в Индии, а телевизоры собирать в Китае – на предприятиях, принадлежащих российскому капиталу. Пусть вся эта продукция идет в Россию – без пошлин и НДС. Этот поток потребительских товаров развяжет руки российскому правительству и позволит наконец поднять людям доходы.

Одновременно власть получит мощный политический инструмент. Должна быть выработана политика в части отбора стран, инвестиции в которые Россия будет поддерживать средствами стабфонда. Не обязательно их тратить, можно ограничиться выдачей гарантий российским и зарубежным банкам, предоставляющим бизнесу кредиты. Проекты, претендующие на госгарантии, должны решать главную задачу: насыщение рынка “отечественной, но зарубежной” продукцией повседневного спроса. Предлагаемая система напоминает известный план Маршалла, каждый доллар, потраченный США в рамках которого, принес США $20 плюс политическое влияние в Европе и мире.