ИНТЕРВЬЮ: Алексей Кудрявцев, совладелец Kraftway Computers

Российский рынок персональных компьютеров переживает бурный рост, продажи растут на 25–35% ежегодно. Но что-то заставляет владельцев крупнейших российских компаний по сборке компьютеров уходить в другие направления бизнеса. В прошлом году системной интеграцией решил заняться руководитель “Аквариуса” Леонид Гольденберг. А недавно о своем решении уйти в новый бизнес объявил один из основателей и совладелец Kraftway Computers – Алексей Кудрявцев. В интервью “Ведомостям” он рассказал, что нашел рынок, обороты которого через шесть лет вырастут с нуля до $11 млрд.

“Можно было прекратить работать. Но это скучно”

– Как начинался ваш бизнес? Почему вы решили заняться именно сборкой компьютеров?

– Учась на четвертом курсе института, я начал работать в кооперативе инженером по вычислительной технике и параллельно оказывал консультационные услуги по тестированию и ремонту компьютеров разным коммерсантам. В 1989 г. вместе с двумя партнерами решил организовать собственную фирму – “Гранд”, которая занималась продажей и ремонтом компьютеров и оргтехники. В 1990 г. мы стали собирать компьютеры из привозных комплектующих, а к 1993 г. у нас появилась первая национальная марка – GEG. В 1994 г. “Гранд” объединилась с Kraftway, которая существовала с 1991 г. и занималась оптовыми поставками комплектующих и оргтехники. Так появилась корпорация Kraftway, а я стал ее гендиректором.

– И теперь вы ее покинули. Надоела?

– Я не покидал Kraftway как совладелец и не собираюсь покидать ее с точки зрения стратегических интересов. Я перестал руководить этой компанией, потому что у меня есть другая компания, которой теперь нужно руководить, – ISG. В 1994–1995 гг. мы составили для Kraftway стратегический план с целью построить лидирующую компанию во всех сегментах производства вычислительной техники – серверного оборудования, персональных компьютеров, сопутствующих товаров. Мы хотели сделать универсальную компанию, в качестве образца взяв Compaq. Нам это удалось, компания добилась хороших экономических показателей в тех сегментах, где смогла и успела. Но перед началом нового этапа роста надо было встать и осмотреться. И стало понятно, что нужны другие подходы к ведению бизнеса. Из киоска супермаркет мы построили, а теперь нужно построить из супермаркета глобальную сеть.

Компания не может развиваться прежними темпами без изменения структуры капитала, без привлечения значительных дополнительных денег, причем не кредитов, а именно денег на развитие. Чтобы этого добиться, Kraftway надо модернизировать систему управления, стать более прозрачной, перейти на новый механизм финансовой отчетности. Поэтому есть два основных фактора, которые заставили меня подумать о смене работы. Kraftway в том виде, в котором она существует сегодня, не очень-то во мне нуждается как в менеджере, который производит больше идей и планов, чем компания может переварить. А второе – то, что это не мое – заниматься той административной деятельностью, которая сегодня необходима Kraftway по совершенствованию управления. Я начал задумываться еще года два назад о том, что мне делать дальше. Можно было вообще прекратить работать. Это отличный выход, но он достаточно скучный.

– Сколько сейчас стоит Kraftway?

– Если взять за основу оценки планов некоторых компаний по IPO в России или за рубежом, то стоимость Kraftway сейчас не меньше $100 млн. Но не в том случае, если придет человек с мешком денег и захочет ее купить. Для того чтобы подтвердить эту стоимость, нужно серьезно поработать, и этим занимаются гендиректор Kraftway Алексей Кравцов и команда людей, которая здесь остается. Подобная цифра в случае выхода на IPO вполне реалистична или, наверное, даже выше.

– Правильно ли я понял, что в планах Kraftway проведение IPO?

– Безусловно. Проведение IPO, поиск стратегического инвестора или другая форма реорганизации для привлечения значительных средств на следующий этап развития.

– А выводить планируется Kraftway Computers или Kraftway Corporation?

– Kraftway Corporation – это холдинг, в 100%-ном владении которого находится Kraftway Computers. Около 90% прибыли Kraftway Corporation приходится на Kraftway Computers. Что касается вывода на биржу, то пока вопрос полностью не ясен, но, скорее всего, выводиться будет Kraftway Computers.

“Главный сеятель панических настроений – это я”

– Насколько вообще перспективна сборка компьютеров в России? Некоторые сборщики сеют панику на рынке, говорят, что китайские компании всех на этом рынке потеснят.

– Главный сеятель панических настроений – это я. Могу точно сказать, что будущее российских сборочных проектов, таких как Kraftway, “Аквариус”, Rover, Depo, не безоблачно, но оно не так печально, как можно об этом рассказывать. Никакие китайцы в одночасье сюда не свалятся, если говорить о китайцах как о массе компаний. Достаточно серьезным противником в случае принятия правильных стратегических решений на российском рынке может оказаться Lenovo. Но сегодня в России сформировался устойчивый круг основных потребителей вычислительной техники. На долю так называемого корпоративного рынка приходится около 60% рынка, а может быть и больше. И эти потребители лояльны к существующим брэндам. Энергия новых игроков может быть направлена только в розницу, в потребительский рынок. Если говорить об угрозе Dell или Lenovo, а не безымянных китайских производителей, надо говорить об угрозе российским сборщикам ноутбуков, а не настольных компьютеров. Российские производители десктопов защищены близостью к рынку. Стоимость компьютера в цене владения IT-инфраструктуры предприятия практически ничего не составляет, поэтому не так важен фактор цены. Ну, даст китайский производитель на $20 дешевле, эта скидка не имеет значения для корпоративного пользователя. Для него важен сервис, техобслуживание. Поэтому компании, сосредоточенные в сегменте настольных компьютеров, могут быть абсолютно спокойны: у них всегда будет стабильно развивающийся и динамичный бизнес.

– И в розничных продажах тоже?

– За домашних потребителей, конечно, будет серьезная конкуренция. Но если посмотреть на Европу и Америку, то в сегменте, например, сверхпроизводительных игровых систем там исключительно безымянные специализированные сборщики, и эта тенденция сохранится. Крупнейшие производители технологий, в первую очередь Intel, пытаются поддерживать баланс: 40% продаж приходится на крупнейшие брэнды, 30% – на местные брэнды и 30% – на небольшие компании. Такой рынок удобно регулировать. Как только одна группа этого рынка начинает значительно расти, она сразу начинает диктовать производителю компонентов свои условия, и с ней все начинают бороться. Поэтому такие компании, как Kraftway, Depo Computers, “Аквариус” и Rover Computer, будут всегда. Другое дело, что их бизнес может быть не таким эффективным, рентабельным и безоблачным, как, например, он был после кризиса, когда присутствие зарубежных компаний практически не ощущалось.

– Какие изменения, связанные с работой таможни, происходят сейчас на рынке? Собираются ли сборщики компьютеров сами ввозить комплектующие, следуя примеру тех розничных сетей, которые говорят о желании самостоятельно ввозить сотовые телефоны?

– Хорошая поправка – “которые говорят”. Что они собираются делать в реальности, никто не знает. Может, они действительно будут завозить телефоны сами. В нашем случае это проблема дистрибуторов. Производители компьютеров в основной массе не фокусируются на логистике. Нам очень удобно покупать компоненты у дистрибуторов с их складов и по их кредитным линиям. Мы осознаем, что процесс попадания всех компонентов в Россию непрозрачен ни для нас, ни для таможни, ни для кого. Если рынок будет двигаться в сторону отказа от любых схем по уклонению от уплаты налогов при пересечении границ, то это вызовет рост цен на рынке. Важно, чтобы весь рынок консолидированно двигался в сторону обеления процесса пересечения границы.

И сотрудники таможни тоже должны занимать правильную позицию, шаг за шагом исключая все возможности проникновения контрабанды. Я не верю, что все производители компьютеров или все дистрибуторы объединятся в ассоциацию и вдруг станут что-то делать сами. Но нам было бы удобно, если бы существовали большие склады, которые были бы прозрачны для государства и приобретение компонентов на которых было бы заведомо легитимно, чтобы мы не сталкивались с вопросами правоохранительных органов по поводу происхождения продуктов. Это вопрос времени. Я думаю, к концу следующего года все урегулируется и уже в 2007 г. будет альтернатива – контрабанда и абсолютно законный ввоз.

– Контрабанда останется как альтернатива?

– Контрабанда существует во всем мире. Избежать ее невозможно. Контрабанда – чисто уголовное преступление, она стоит в ряду проституции, торговли наркотиками и оружием по прибыльности. И верить, что не будет контрабанды, – значит лукавить. Покупатели контрабанды должны наказываться, но она будет.

“Что делать, если не делать то, что я делал раньше?”

– А почему вы решили заняться своим новым бизнесом?

– Я рассматривал вопрос с точки зрения “что делать, если не делать то, что я делал раньше?” При этом не хочется, как и любому бизнесмену, создавать новый бизнес аналогичным по масштабам старому. Если менять, то на нечто большее. И понятно, что я уже с 1988 г. проработал в этой индустрии, она единственная, которая мне более или менее понятна, и возможно было движение только в смежные сегменты. А ближе всего к IT стоят два сектора – телекоммуникации и финансы. Ответ на вопрос: “Чем заниматься?” – появился после нескольких месяцев многочисленных консультаций с заказчиками, партнерами, потенциальными новыми участниками проектов. Все это свелось к термину под названием “аутсорсинг”. Компания ISG – профессиональный промышленный аутсорсер, она будет заниматься построением и передачей в аренду заказчикам комбинированных информационно-телекоммуникационных сервисов.

– Это полезный сервис?

– Если речь идет о стратегическом аутсорсинге, то это полный сервис поддержки жизнедеятельности предприятия: инфраструктура, компьютерные приложения, системы управления, связи, координации, принятия решений, заканчивая расчетом зарплаты. Недавно слышал, что будущее России – крупная промышленность. Но крупная промышленность не занимается IT как бизнесом, для нее это сервис. Без аутсорсинга крупные предприятия будут неэффективными. А госпредприятия просто не смогут поддерживать инфраструктуру без привлечения внешних аутсорсеров. Россия – страна централизованная, и система управления власти все больше централизуется, поэтому российским предприятиям, госструктурам и крупным коммерческим заказчикам необходимы большие, централизованные сервисные предприятия, которые будут поддерживать их деятельность. Если предположить, что информационные технологии и связь будут покупаться на локальном уровне, то у каждого филиала будут собственные поставщики, технологии, сервисные компании, и инфраструктура крупной компании будет представлять из себя зоопарк.

– Разве такие услуги никто не предлагает?

– Все наши крупнейшие интеграторы заявляют о том, что они готовы к этому, например “Крок”, IBS. Но у них есть один серьезный недостаток. Они обычно являются частью холдинга. Это значит, что заказчик получит решение на технологиях и сервисах, которыми занимается холдинг, в который входит этот интегратор, а не выбранных после изучения всех предложений рынка. Та же ситуация с западными компаниями. IBM, Hewlett-Packard и Siemens заявляют о своей готовности рассматривать аутсорсинг как одно из перспективных направлений бизнеса. Но у этих компаний еще более жесткая привязанность к собственным платформам, решениям и оборудованию.

– А вы не боитесь, что в силу того, что вы владеете Kraftway, ISG тоже будут воспринимать как структуру аффилированную?

– Я думаю, что ни одного заказчика это не испугает. В услугах, которые мы собираемся продавать, вычислительная техника будет занимать не больше 10–15%. Поэтому мы не привязаны к Kraftway.

– Но разве можно обойти западных гигантов?

– Их уязвимость в том, что они не до конца понимают российскую специфику. У меня была возможность за последние два года, когда было много свободного времени, изучить многие рынки, в том числе европейские. Ни одного рынка, похожего на российский, нет. Только российский рынок географически распределен, и центры принятия и поддержки решений так сильно разнесены. На сегодня все решения принимаются централизованно, а технически исполняются на местах. Западный специалист, например в Норильске, который сможет поддерживать серьезные приложения, обойдется западному аутсорсеру в бешеные деньги. Либо ему придется нанять российского специалиста, который, в силу того что там их не много, не может быть высококлассным специалистом в каком-нибудь узком направлении. А мы будем инвестировать в специалистов, сидящих не в американских и индийских центрах поддержки, а в российских. Проведенные нами исследования показали, что за исключением Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и еще нескольких крупных городов миграция квалифицированного персонала происходит легко. Молодые высококвалифицированные специалисты, если им предлагается нормальный социальный пакет, легко перемещаются. Из Москвы человека в Норильск отправить сложно, а из Норильска в Ханты-Мансийск или наоборот – не проблема.

“Что такое аутсорсинг, если перевести на русский язык?”

– Какие инвестиции в проект вы собираетесь сделать?

– В одиночку частному лицу, пусть даже и обеспеченному, такой проект запустить невозможно. Что такое аутсорсинг, если перевести это на русский язык? Это когда компания-аутсорсер фактически за свои деньги делает проект “под ключ” и дальше заказчик его арендует. Все капитальные инвестиции лежат на наших плечах. Лизинговая форма является наиболее удобной при построении подобных систем, поэтому мы искали потенциальных партнеров среди людей, которые имеют богатый опыт в финансировании компьютерных технологий. Наши пути пересеклись с бывшими руководителями компании “РТК-Лизинг”. Вместе с ними мы и запустили этот проект. На мне бизнес – это то, что я люблю, на них – финансовая тема. Вот две группы частных учредителей в этом проекте. Инвестиции планируются значительные, хотя уставный капитал небольшой, всего $1 млн.

– Насколько значительные?

– Если понимать под инвестициями вложения в офисы и специалистов, то они составят несколько миллионов долларов. Если понимать под ними весь объем средств, которые компания будет привлекать для своих решений и своих продуктов, то уже в следующем году речь может идти о десятках и сотнях миллионов долларов.

– Клиенты уже есть?

– Клиентов у компании много – потенциальных. Проект был запущен только летом, и мы не можем пока похвастаться тем, что у нас уже есть заключенные контракты, потому что это не тот продукт, который продается просто. Но сейчас мы находимся в состоянии проработки нескольких крупных проектов с потенциальными заказчиками с годовыми платежами в миллионы долларов и стоимостью контрактов в десятки миллионов долларов.

– Как, на ваш взгляд, будет развиваться этот рынок дальше?

– Объем рынка аутсорсинга оценивается сейчас в $350 млн в год. При этом общий объем IT-рынка и связи оценивается в $20 млрд. Мы не можем установить, кому принадлежат эти $350 млн, – что-то Siemens, что-то HP, что-то IBS – все крупные игроки что-то откусили. Но мы предполагаем, что аутсорсинг будет развиваться в России катастрофически быстро – не меньше, чем он развивается на рынках Европы и Америки. Поколение, которое удерживало систему на плаву, сейчас в предпенсионном возрасте, но на его место не будет приходить молодежь. Происходит вымирание целого класса специалистов, что резко толкает заказчиков на поиск альтернативных путей. К 2010 г. объем рынка аутсорсинга в России превысит $10 млрд. Поэтому я туда направился. Если рынок растет с нуля до $10 млрд в течение шести лет, значит, можно попытаться поиграть. Наша задача – безусловно стать лидером рынка и захватить на нем значительную долю, десятки процентов.