Диплом МВА из Центральной Европы

“Школа находится в Праге, но фактически вы получаете американский диплом МВА”, – рассказывает Дмитрий Мосолов, выпускник школы 2002 г., заместитель председателя правления “Хоум Кредит энд Финанс Банка”. Мосолов учился на full-time MBA в одной группе со слушателями из Чехии, Израиля, Китая, Германии, Голландии и даже США. “Поскольку программа позиционировалась как американское образование для Восточной Европы, то слушателям из этих стран предлагали хорошие скидки, – рассказывает Мосолов. – Я заплатил около $10 000. Для такого качества образования это как минимум треть цены”.

“В последние 10 лет у западных бизнес-школ отмечаются определенные проблемы, выпускникам МВА и даже профессорам бывает трудно найти работу, – рассказывает Даница Пург, президент Central and East European Management Development Association (CEEMAN). – Но в Центральной Европе рынок бизнес-образования на подъеме, и западные школы видят здесь новые возможности”.

“В Центральной и Восточной Европе рынок поистине необъятен, – соглашается с ней Джон Неттинг, эксперт по бизнес-образованию в Oxford Brookes University. – И подавляющее большинство известных западных бизнес-школ активно на этом рынке работают”.

По данным британской аналитической компании QS TopMBA. com, несмотря на апатию, поразившую крупнейшие рынки бизнес-образования в период с 2000 по 2004 г., в Польше и Болгарии число поступавших на программы МВА стабильно росло, а в Венгрии и Чехии хоть и сокращалось, но незначительно. В последний же год, утверждает Нунцио Квакварелли, управляющий директор компании QSWorld MBA Tour, в Центральной Европе число сдающих тест GMAT (международный тест для поступления на программу МВА) стало расти во всех странах, кроме Чехии.

Бюджетная альтернатива

Старейшая бизнес-школа Польши – факультет менеджмента при Варшавском университете. “Наш факультет открылся в 1972 г., а в 1992 г. мы уже начали сотрудничать с University of Illinois и запустили первую программу МВА в Польше”, – рассказывает Алоиз Новак, декан School of Management при Варшавском университете. По его словам, сейчас число программ МВА в Польше подсчитать трудно, но если говорить о наиболее сильных программах, то их не больше 15 и “в основном это те, которые были запущены в сотрудничестве с известными американскими и европейскими бизнес-школами и университетами”. Например, в школе, которую возглавляет Новак, запущена и вторая программа МВА – в партнерстве с двумя бельгийскими университетами.

Из частных бизнес-школ в Польше наиболее популярна Leon Kozminski Аcademy of Entrepreneurship and Management – она запустила программу МВА совместно с Bradford University. Всего же, по словам Новака, “за последние 10 лет в Польше открылось порядка 250 частных школ бизнеса”.

При этом цена программ МВА успешно конкурирует с западными и составляет в среднем $10 000–16 000. Программы МВА по таким доступным ценам привели к стремительному росту спроса. “Лет пять назад конкурсы на лучшие программы составляли по пять-шесть человек на место, – рассказывает Новак. – Сейчас рынок насытился, и конкурсы снизились до двух претендентов на место, но мы прогнозируем новый всплеск лет через восемь”.

В старейшей бизнес-школе Чехии, US Business School Praha, открывшейся в 1991 г. в партнерстве с американским Rochester Institute of Technology, конкурс на программу МВА составляет 4–6 человек на место, причем среди учащихся более половины из других стран, в том числе и из России.

Обучение по программе ведется в интенсивном режиме и рассчитано на 10 месяцев. Все профессора – из американских бизнес-школ. Преподаватель приезжает в школу провести двухнедельный курс по своему предмету, затем принимает экзамен и возвращается к себе в школу. Ему на смену приезжает следующий профессор.

"МВА – это не столько специальные знания, сколько бизнес-менталитет. А здесь я получаю и опыт, и МВА в американском понимании”, – объясняет Мосолов свой выбор в пользу иностранной бизнес-школы.

С этим мнением согласна и Ирина Запорожец, сотрудница Eli Lilly, возглавляющая проект "6 Сигма" в России. Она училась по программе full-time MBA в венгерской CEU Business School в 2002 г. “Для тех русских, которые учились со мной, – рассказывает она, – важным фактором становится возможность получить американский диплом в стране, которая близка нам и географически, и в культурном отношении”. Сама же CEU Business School, рассказывает ее директор по маркетингу и внешним связям Дора Жакмари, основана в 1988 г. и первой в Центральной Европе получила американскую аккредитацию для своей программы full-time MBA.

“При том что школа дает высокое качество знаний, здесь есть возможность и проходить практику в крупных иностранных компаниях, – добавляет Ирина. – Здесь есть международное измерение, которого нет в российских бизнес-школах”.

“Для меня была важна интернациональная составляющая программы, – вспоминает Андрей Младенцев, генеральный директор фармацевтической компании “Нижфарм”, выпускник 2005 г. словенской бизнес-школы IEDC-Bled School of Management. – Ведь 70% участников программы – иностранные студенты, и это очень важно, особенно в условиях, когда бизнес “Нижфарма” также становится мультинациональным”. Сейчас “Нижфарм” каждый год направляет в эту школу своих сотрудников, считая, что IEDC предлагает оптимальное соотношение цена/качество. За три года обучения по программе President MBA Младенцев заплатил порядка 25 000 евро.

IEDC-Bled School of Management была создана в 1986 г. по инициативе правительства Словении, но сейчас стала частной школой, рассказывает основательница и декан школы Даница Пург. В школе всего шесть штатных преподавателей, остальных приглашают из ведущих бизнес-школ мира.

Несостоявшееся сотрудничество

“Наши специалисты едут в Центральную и Восточную Европу и получают дипломы МВА высокого международного качества по весьма конкурентной цене, в то время как в России такой бизнес-школы я найти просто не смог”, – констатирует Мосолов. По мнению специалистов, российские школы могли бы сотрудничать с коллегами из Центральной Европы, но этого не происходит.

Даница Пург полагает, что российские школы упускают хорошую возможность. “Когда в 1993 г. я создавала CEEMAN, мы стремились развивать кооперацию между странами региона, чтобы успешнее конкурировать на мировом рынке. Но сейчас наше сотрудничество с Россией развивается недостаточно”, – говорит она.

“Россия занимает изоляционистскую позицию, потому что у нее и раньше существовала сильная система образования, внутри которой сейчас идет борьба между старым поколением, прочно укоренившимся в госсекторе, и новым поколением, которому ближе предпринимательство”, – полагает Неттинг из Oxford Brookes University.

“То, что мы оставляем за рамками нашего внимания этот регион, очень плохо”, – убежден ректор Санкт-Петербургского института менеджмента Сергей Мордовин. А между тем основания для сотрудничества есть, прежде всего это интерес к практике российских компаний. “У них есть очень хорошие программы, но нет нашей специфики, – уточняет он. – А лет через пять наш рынок станет нам тесен, но сотрудничать с нами могут и не захотеть”.