По бразильской модели
Весной прошлого года на имя председателя профкома завода Ford пришло приглашение от фонда Transnational Inform Exchanging посетить двухнедельную международную конференцию, организованную профсоюзами сборочных производств компании в Бразилии. Сам председатель поехать не смог и делегировал главного активиста – Алексея Этманова.
Жизнь на другом континенте произвела на него впечатление. Оказалось, бразильские рабочие в переводе на российскую валюту имеют оклады 19 000–27 000 руб. (на заводе Ford во Всеволожске – 10 000–17 000 руб.), получают 13-ю зарплату и долю от общей прибыли компании (в 2005 г. каждый из них получил эквивалент 75 000 руб., а годом ранее – 35 000 руб.). При этом, по словам Этманова, аренда однокомнатной квартиры в городах, где расположены заводы Ford, – Сальвадоре и Сан-Паулу – обходится в эквивалент 6000 руб., 1 кг мяса – 60 руб., а литр крепкого алкогольного напитка вроде водки – 45 руб. А во Всеволожске съем жилья стоит как в Бразилии, а мясо и водка – в 2–3 раза дороже, говорит Этманов.
“Если, уезжая из России, я был твердо уверен, что профсоюз – это новогодние подарки для сотрудников и коллективная пьянка раз в год, то, побывав в Бразилии, понял: профсоюз ничего не дает – профсоюз завоевывает”, – резюмирует он.
Этманову 33 года. На Всеволожский завод Ford он пришел два года назад. Сначала работал электросварщиком, затем бригадиром, а сегодня исполняет обязанности начальника участка. В 1990-е гг. он пытался создать собственный бизнес, организовал продажу автомобильных запчастей, но “ничего не вышло”, говорит он.
Организатор масс
Вернувшись на родину, Этманов решил всерьез заняться профсоюзной деятельностью. В начале августа 2005 г. он возглавил профком завода, объединил вокруг себя 1020 из 1800 рабочих (до этого в профсоюзе состояло всего 112 человек). Уже в сентябре организация выдвинула администрации предприятия требования: повысить зарплаты на треть, унифицировать оклады мастеров одного разряда, а также получить доступ к средствам фонда социального страхования. После часовой предупредительной забастовки и недельной “итальянской” менеджмент уступил рабочим по всем пунктам, кроме повышения зарплат. Неделя работы “по-итальянски”, т. е. в строгом соответствии с инструкциями, по данным Этманова, сократила выпуск автомобилей на 20%, или на 160 штук.
Вслед за Ford с подачи того же Этманова идею профсоюзной борьбы подхватили на других предприятиях Северо-Западного региона. После Нового года на петербургском заводе “Пивоварни Хейнекен” был зарегистрирован профсоюз, который в конце января предъявил свои требования руководству предприятия. Как рассказал “Ведомостям” его председатель Валерий Соколов, сейчас из 1100 работников предприятия в организацию входит около 200 человек. По его словам, рабочие требуют увеличения зарплаты в два раза, заключения бессрочных трудовых договоров и повышения выплат за ночное дежурство. После встречи администрация взяла тайм-аут до 1 марта. Похожие поползновения совершают рабочие завода Caterpillar (г. Тосно, Ленинградская область). Освобожденный председатель профсоюзной организации этого предприятия Андрей Семушин надеется, что общее движение поспособствует и их борьбе. По его словам, еще весной 2004 г. он организовал профсоюз, но почти сразу же был уволен. Небольшая группа активистов продолжает состоять в организации и сегодня, но “администрация завода всячески препятствует ее работе”. Представители администрации предприятия дать комментарии отказались.
Следующий шаг, который планирует Этманов, – организовать профсоюз на заводе Scania. “Мы тоже готовы организовать профсоюз, и надеюсь, что опыт Ford нам поможет”, – говорит рабочий этого предприятия, пожелавший сохранить анонимность. По его словам, в настоящее время компания как раз перезаключает трудовые договоры с рабочими, а потому он не может назвать себя в печати или огласить имена единомышленников.
Признавая “низкий уровень самосознания” большинства рабочих, “не привыкших коллективно отстаивать свои права”, Алексей Этманов решил по образцу своих бразильских коллег проводить семинары, разъяснять, как правильно объявлять забастовку, что такое коллективный договор, демократизация профсоюза и какие основные права гарантирует трудовое законодательство. В эффективности своих начинаний он не сомневается. “Чем больше будет знать сварщик, тем дороже он стоит”, – уверен Этманов. Итогом, говорит он, должно стать объединение профсоюзов региона, создание новой организации. “Мы бы хотели освободиться от “вертикали” Федерации независимых профсоюзов России [ФНПР], поскольку до сих пор не получали от нее поддержки и отстаивали свои права самостоятельно”, – поясняет Этманов.
Капиталистическое видение
Впрочем, руководство предприятий драматизировать ситуацию не склонно. “Эту новость [о создании профсоюза] мы восприняли спокойно, в ней нет ничего радикального”, – говорит PR-директор группы компаний Heineken в России Анна Мелешина. По ее словам, сейчас руководство решает вопросы о предоставлении профсоюзу собственного помещения и его техническом оснащении. Остальные требования “носят объемный характер” и пока не имеют однозначных ответов, добавила она. “Практически на всех заводах Ford есть профсоюзы, это абсолютно нормальное явление”, – вторит ей пресс-секретарь Ford Екатерина Кулиненко. Наличие такой организации позволяет наиболее конструктивно вести диалог с сотрудниками, учитывая интересы рабочих и бизнеса, добавляет она.
Эксперты отмечают: люди бастуют не тогда, когда им плохо, а, напротив, в период улучшений и в относительно благоприятных регионах и отраслях. К примеру, “АвтоВАЗ” в Тольятти – градообразующее предприятие, и для рабочих, не имеющих альтернативных вариантов трудоустройства, любой протест может обернуться безработицей, полагает Александра Мельникова, аналитик по автомобилестроению Объединенной финансовой группы (по ее словам, средняя месячная зарплата на “АвтоВАЗе” в 2005 г. составила 10 200 руб.). Зато высокотехнологичные отрасли, где существует дефицит рабочей силы, создают благоприятные для забастовок условия, добавляет она.
“Профсоюзогенными” можно считать те предприятия, где работают люди одной и довольно редкой специальности. К примеру, за два года докеры Морского порта Санкт-Петербурга дважды проводили “итальянскую” забастовку и каждый раз менеджмент шел на уступки, отмечает ведущий научный сотрудник Института социологии Российской академии наук Светлана Климова.
Как это ни парадоксально, чаще всего протестуют на стабильно работающих предприятиях, так как в случае даже кратковременной остановки производства конкурент может занять преимущественное положение на рынке, говорит председатель объединения профсоюзов России “Соцпроф” Сергей Храмов. Если учитывать, что доля заработной платы в себестоимости российской продукции составляет примерно 10–15%, даже двукратное увеличение зарплаты для бизнеса не критично. На крупных предприятиях это все понимают – и работодатель, и рабочие, отмечает он.
То, что происходит в Ленинградской области, научный руководитель Государственного университета – Высшей школы экономики Евгений Ясин назвал “ростками нормального профсоюзного движения в России”. По его мнению, противостояние между руководством и рабочими – одно из условий “социального равновесия”. Он отмечает, что в последние годы роль защитника часто брало на себя государство, но оно показало себя неэффективным. Наконец, говорит Ясин, у рабочих появилась возможность взять инициативу в свои руки.