ФИНАНСОВАЯ ВОСЬМЕРКА: Как помочь развитию
Как увеличить помощь слаборазвитым государствам, как сделать ее более эффективной? Это одна из центральных политических и финансовых тем в повестке дня “восьмерки”. Несмотря на бесконечные обещания, самые богатые государства планеты по-прежнему выделяют на такую помощь гораздо меньше, чем могли бы.
Международное сообщество пока еще очень далеко от заявленной цели добиться выделения на нужды содействия развитию не менее 0,7% ВВП. В 2004 г. из 22 наиболее развитых государств мира только пять – Дания, Люксембург, Нидерланды, Норвегия и Швеция – соответствовали данному критерию. У крупнейшего в абсолютных показателях донора, США, этот показатель составлял 0,17%, а у Великобритании – 0,36%. По экспертным оценкам, минимально необходимым представляется увеличение ежегодной помощи на $50 млрд (по сравнению с 2004 г.).
Привлечь на рынках
Идея предыдущего, британского, председательства в “восьмерке” заключалась в том, чтобы перевести “мягкие” обещания ведущих мировых держав в более твердые и системные обязательства. Британией была выдвинута и широко разрекламирована инициатива создания так называемого International Finance Facility (IFF) – Инструмента международного финансирования. С помощью этого механизма предполагалось обеспечить резкое увеличение помощи уже в ближайшее время, повысить качество планирования и осуществления всей работы по содействию развитию. Это позволило бы не только спасти значительное число жизней в странах третьего мира, но и помогло бы решить проблемы бедных стран быстрее и с меньшими совокупными затратами. С финансовой точки зрения схема IFF сводится к заимствованию средств на международных рынках для реализации программ оказания помощи с последующим погашением задолженности за счет донорских взносов на 15-летнем временном горизонте.
Успех британцев в этой части их председательства можно оценить как частичный. С одной стороны, “восьмерка” официально заявила, что уже к 2010 г. дополнительно будет ежегодно выделяться $50 млрд на международную помощь развитию. Председательствующей стране удалось добиться от членов клуба, от других развитых стран и международных организаций конкретных решений по облегчению долгового бремени наиболее бедных государств планеты. В итоге было списано $40 млрд задолженности 18 беднейших развивающихся стран перед МВФ, международными агентствами и банками развития.
С другой стороны, известно, что кампании по списанию долгов создают у заемщиков и должников соответствующие ожидания, дестимулируя разумное финансовое управление, и поэтому являются одним из наименее эффективных видов помощи. Надежды же получить от доноров твердые обязательства по выделению новых донорских ресурсов на обозримом временном горизонте не оправдались. Инициатива IFF хотя и была поддержана более чем 80 странами, но не слишком приблизилась к реализации.
Причин тому несколько. Прежде всего большинство стран “восьмерки” в настоящее время переживают не самые лучшие времена с точки зрения обеспечения собственной фискальной сбалансированности. На этом фоне, принимая во внимание также вполне предсказуемую динамику внутриполитических циклов этих государств, их лидерам было непросто предоставить твердые гарантии будущих финансовых обязательств даже на краткосрочном временном горизонте. Кроме того, повредило данному финансовому механизму и то, что немалую заинтересованность в его появлении проявляли ведущие инвестиционные банки, предвкушавшие комиссионные от масштабного займа IFF.
Собрать с экспортеров
С 1 января эстафета председательства в “восьмерке” перешла к России. Очевидно, и нашей стране не уйти от постановки и обсуждения вопросов помощи развивающимся странам. Например, можно было бы возродить интерес к идее IFF (само по себе это предложение наверняка будет поддержано теми же британцами), но в принципиально ином виде.
Заимствование на рынке не только сопряжено с лишними посредническими расходами, но и в силу роста мировых процентных ставок становится все дороже. Поэтому первоначально сформировать данный фонд можно было бы за счет другого источника – взносов нефтедобывающих государств. Все эти страны в настоящее время отличает устойчивый профицит бюджета и текущего счета платежного баланса, что позволяет им совершенно безболезненно (и даже с пользой для внутренней макроэкономической ситуации) выделить такие средства. Только за 2004 г. экспортеры нефти нарастили свои совокупные свободные денежные ресурсы на $207 млрд (что втрое больше, чем, скажем, в 2001 г.), а в 2005 г. аналогичная сумма, по оценкам, почти удвоилась.
Эти взносы составят собственные квоты нефтеэкспортеров в фонде, а также заместят соответствующие квоты стран – импортеров энергоресурсов (по особо оговоренным принципам – скажем, пропорционально ВВП на основе паритета покупательной способности валют). В свою очередь схемы возврата “квотных кредитов” подлежат отдельному согласованию – это могли бы быть как стандартные фиксированные процентные платежи, так и более сложные системы выплат, например привязанные к динамике стоимости той или иной нефтяной смеси.
В последнем случае фонд будет не только выполнять свою прямую функцию, но и в каком-то смысле являться глобальным инструментом финансовой стабилизации. Действительно, возврат финансовых ресурсов, откачанных сегодня из перенасыщенных нефтедолларами экономик нефтедобывающих стран, будет происходить на той конъюнктурной стадии, когда им это нужнее всего – в период снижения цен на их основной экспортный товар.
Закономерно возникает возражение: а разумно ли нам направлять средства на подобное “кредитование” отнюдь не бедствующих развитых государств, пусть даже в рамках гуманитарных программ? Однако не стоит забывать, что резервные деньги России и других нефтеэкспортирующих стран сегодня и так вложены главным образом в кредитование тех же самых государств с высоким уровнем кредитного рейтинга – только через их ценные бумаги. Если часть средств стабилизационного фонда вместо покупки облигаций США или ФРГ будет направлена на реализацию данной инициативы, то для российской финансовой системы, вообще говоря, почти ничего не изменится (при этом целесообразность инвестирования другой части накопленных государственных ресурсов в решение насущных инфраструктурных проблем ни в коем случае не ставится нами под сомнение).
Одновременно произойдет некоторый отток финансовых ресурсов из наиболее надежных государственных ценных бумаг, прежде всего американских, в результате чего их искусственно подавленные доходности несколько возрастут. В среднесрочном аспекте это также должно позитивно сказаться на глобальной экономической ситуации, способствуя выправлению основных факторов несбалансированности.
Проблема “неполноты членства” России в финансовых органах G8 неразрешима посредством политического давления. Нельзя ее решить и за счет опережающих уступок по линии списания долгов беднейших государств – самого неэффективного вида помощи. К сожалению, в настоящее время работа на этом направлении не только преобладает, но и пропагандируется в качестве нашего главного достижения (благо, Советский Союз оставил после себя много безнадежных международных финансовых активов). Гораздо эффективнее была бы стратегия активного создания своего переговорного поля путем продвижения международных инициатив, которые способны принести нашей стране авторитет и влияние среди как развитых, так и развивающихся стран.