ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: Новые правила игры


Перерабатывающие мощности являются серьезным ограничительным фактором поставок, потому что налицо существенное расхождение между потребностью мировых потребителей в продукции и возможностями нефтеперерабатывающих заводов. Хотя эта проблема часто представляется исключительно американской, нехватка перерабатывающих мощностей – фактически общемировое явление. Больше всего вырос мировой спрос на дизельное, реактивное и печное топливо. Дизель – излюбленный вид топлива европейских автомобилистов, половина из которых покупает машины с дизельными двигателями, и оно все чаще используется для поддержания экономического роста в Азии, где его применяют не только в транспортных средствах, но и в электрогенераторах. Но в мире не хватает так называемых мощностей глубокой переработки для преобразования более тяжелых сортов сырой нефти. Этот дефицит мощностей породил дополнительный спрос на более легкие сорта нефти-сырца, такие, как эталонные марки нефти WTI (западнотехасская средняя), что способствует дальнейшему росту цен.

После войны в Персидском заливе беспокойство по поводу энергетической безопасности, казалось, улеглось. Но по прошествии 15 лет цены стали высокими, а на рынках энергоносителей царит страх перед нехваткой ресурсов. Что произошло? Ответ необходимо искать как на рынках, так и в политике.

В последнее 10-летие мы стали свидетелями существенного увеличения мирового спроса на нефть – в основном по причине бурного экономического роста в развивающихся странах, особенно в Китае и Индии. Еще в 1993 г. Пекину хватало собственной нефти. С тех пор китайский ВВП почти утроился, а потребность в нефти выросла более чем вдвое.

Новая структура спроса

Сегодня Китай импортирует 3 млн баррелей нефти в день, почти половину своего совокупного потребления. Доля Китая на мировом рынке нефти – примерно 8%, но его доля в общем росте спроса с 2000 г. – примерно 30%. Мировая потребность в нефти выросла с 2000-го на 7 млн баррелей в день, причем 2 млн из этих семи приходились на КНР. Потребление нефти в Индии в настоящее время составляет менее 40% от потребления в Китае, но, поскольку первая уже вступила на путь, который экономист Виджей Келкар называет “винтовой лестницей роста”, ее спрос на нефть будет резко возрастать. (По иронии судьбы нынешнему быстрому росту индийской экономики отчасти способствовал скачок цен на нефть во время кризиса в Персидском заливе в 1990–1991 гг. Индия осталась почти без резервов иностранной валюты, что простимулировало начало реформ Манмохана Сингха – тогдашнего министра финансов и нынешнего премьер-министра Индии.)

В 1970-е гг. Северная Америка потребляла в два раза больше нефти, чем Азия. В прошлом году, впервые за все время, потребление в Азии превысило показатель Северной Америки. Эта тенденция будет продолжаться: согласно прогнозам Кембриджской ассоциации энергетических исследований (CERA), на Азию в течение следующих 15 лет придется половина совокупного роста потребления нефти. Однако возрастающая роль Азии стала очевидной для всех лишь в 2004 г., когда наиболее высокие за последнее 30-летие показатели глобального экономического роста вылились в неожиданно резкий рост потребления нефти во всем мире. В Китае спрос в 2004-м превысил спрос 2003 г. на целых 16%, что отчасти было спровоцировано перебоями в электроснабжении, повлекшими за собой резкое увеличение потребления нефти, которую использовали для импровизированных электрогенераторов. Потребление в США и других странах тоже значительно выросло в 2004 г. В результате на нефтяном рынке возник самый большой дефицит предложения за три 10-летия (если не считать первых двух месяцев после вторжения Саддама в Кувейт в 1990 г.). При этом скважин для производства дополнительной нефти почти не осталось. То же положение наблюдается и сегодня, но есть и другая загвоздка. Ту дополнительную нефть, которую можно добыть, не так-то легко продать, потому что невысокое качество не позволяет использовать ее на имеющихся нефтеперерабатывающих заводах.

Другие факторы, включая проблемы в некоторых крупных странах-экспортерах, также внесли свой вклад в повышение цен. Нынешняя эра высоких цен на нефть в действительности началась в конце 2002 – начале 2003 г., непосредственно накануне войны в Ираке, когда действия Уго Чавеса по усилению контроля над политической системой Венесуэлы, а также над государственной нефтяной компанией и нефтяными доходами вызвали забастовки и акции протеста. Это привело к прекращению добычи нефти в Венесуэле – стране, числившейся в ряду наиболее надежных экспортеров со времен Второй мировой войны. Потеря нефти вследствие этих забастовок оказалась для мирового рынка весьма существенной, более весомой, чем ущерб, причиненный поставкам войной в Ираке. Уровень добычи нефти в Венесуэле так и не восстановился полностью, и в настоящее время там ежедневно добывается на 500 000 баррелей меньше, чем до забастовки.

Вопреки распространенному опасению, нефтяные месторождения Ирака во время войны 2003 г. не были подожжены; но и резкого послевоенного скачка в объемах добычи, на который многие надеялись, конечно же, не произошло. Десятки миллиардов долларов, необходимых для того, чтобы вернуть производство на максимальный довоенный уровень в 3,5 млн баррелей в день (1978 г.), не были вложены как из-за продолжавшихся террористических атак на инфраструктуру и нападений на рабочих и специалистов, так и в силу неопределенности в сфере политического и правового устройства послевоенного Ирака. В результате Ирак экспортирует на 30–40% меньше, чем до начала войны.

Нефтяные месторождения России, напротив, имели в последние пять лет решающее значение для роста мирового предложения, обеспечивая почти 40% совокупного увеличения мировой добычи с 2000 г. Но в прошлом году рост нефтедобычи в России существенно замедлился по причине политических рисков, недостаточных капиталовложений, нестабильной государственной политики, препятствий со стороны регулирующих органов, а в некоторых регионах и из-за геологических трудностей. Несмотря на подобные проблемы в некоторых крупных странах-поставщиках, нефтедобыча на месторождениях, не привлекших к себе столь пристального внимания (например, в прибрежных водах Бразилии и Анголы), тем временем увеличивалась – до тех пор пока ураганы “Катрина” и “Рита” не привели к остановке 27% нефтедобывающих (а также 21% нефтеперерабатывающих) предприятий США. Даже в январе 2006 г. американские нефтепромысловые объекты, производившие до ураганов 400 000 баррелей нефти в день, все еще не работали.

Кризис предложения?

Все эти проблемы спровоцировали новую волну опасений по поводу того, что мировые нефтяные запасы подходят к концу. Подобные тревожные пароксизмы эпизодически случались с 1880-х. Однако глобальное производство фактически выросло на 60% с 70-х гг. прошлого века – времени, когда человечество в последний раз находилось в тревожном ожидании скорого истощения мировых нефтяных ресурсов. (Резкое ускорение роста спроса в 2004-м привлекло больше внимания, чем его замедление в 2005-м, когда потребление нефти в Китае вообще не увеличилось, а мировой рост вернулся к средним темпам, характерным для периода 1994–2003 гг.)

Многие говорят о надвигающемся пике производства нефти и последующем быстром спаде. Однако анализ проектов и планов развития, проведенный CERA в отношении всех основных месторождений, показывает, что в течение следующего 10-летия чистая производственная мощность может вырасти на 20–25%. Несмотря на нынешний пессимизм, более высокие цены на нефть сделают то, что обычно делают возросшие цены на любой другой товар: они приведут к росту новых поставок за счет существенного увеличения инвестиций и превращения минимальных возможностей в коммерческие перспективы (а также, конечно, и к обузданию спроса, и стимулированию развития альтернативных источников энергии).

Добрая часть этого прироста мощности налицо. Существенная его доля будет обусловлена эксплуатацией нетрадиционных источников: от нефтеносных песков Канады (битумные пески) до залежей в сверхглубоких водах. Все это возможно благодаря непрерывному совершенствованию технологий (к примеру, из природного газа получают очень высококачественное топливо типа дизельного). Но объемы традиционного снабжения также будут расти: Саудовская Аравия работает над тем, чтобы увеличить свою производственную мощность на 15% и выйти к 2009 г. на уровень добычи, превышающий 12 млн баррелей в сутки. Реализуются также проекты в других местах – в частности, в Каспийском море и даже в США, где идет разработка месторождений в прибрежных водах. Хотя энергетическим компаниям придется вести изыскания в более трудных природных условиях, главное препятствие на пути развертывания новых поставок – это не геология, а то, что происходит на поверхности земли, а именно: международные отношения, мировая политика, принятие решений правительствами, а также инвестиции в энергетику и новые технологические разработки. Однако следует отметить: в имеющихся прогнозах действительно утверждается, что после 2010 г. основной рост поставок будет исходить от меньшего числа стран, чем сегодня, и это не может не усилить тревогу по поводу энергетической безопасности.

Грядущие потрясения

В будущем рынки энергоносителей неизбежно испытают потрясения. Некоторые из их возможных причин можно примерно предвидеть: это скоординированные террористические атаки, сбои поставок с Ближнего Востока и из Африки или беспорядки в Латинской Америке, которые скажутся на нефтедобыче в Венесуэле – третьем по величине производителе ОПЕК. Однако другие возможные причины могут стать неожиданностью. В прибрежной нефтяной индустрии давно уже возводятся такие сооружения, которые могли бы выдержать “100-летний шторм” (геологический термин, означающий сильнейший шторм, вероятность которого условно равна одному разу в столетие), но никто не мог предугадать, что в течение нескольких недель два таких разрушительных урагана ударят по энергетическому комплексу в Мексиканском заливе. А те, кто создавал систему экстренного распределения стратегических запасов Международного агентства по энергетике, не могли даже на мгновение представить себе, что эти резервы могут быть вскрыты для того, чтобы смягчить последствия аварий, произошедших в США.

Диверсификация останется основополагающим отправным принципом энергетической безопасности и в нефтяной, и в газовой отрасли. Однако вполне вероятно, что теперь она потребует и разработки нового поколения технологий, которые используются в ядерной энергетике или применяются при “чистом” сжигании угля, а также поддержки растущей роли разнообразных возобновляемых источников энергии по мере того, как те будут становиться все более конкурентоспособными. Диверсификация также обусловит необходимость инвестиций в новые технологии, начиная с тех, которые должны появиться в ближайшей перспективе (преобразование природного газа в жидкое топливо), и до технологий более отдаленного будущего, пока еще находящихся в стадии лабораторной разработки, таких, как создание биологических источников энергии. Сегодня наблюдается рост инвестиций в технологии по всему энергетическому спектру, и это окажет позитивное воздействие не только на энергетику будущего, но и на окружающую среду.

Автор – председатель Кембриджской ассоциации энергетических исследований (CERA) и автор книги The Prize: The Epic Quest for Oil, Money, and Power (“Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть”). .