УРОКИ ЭКОНОМИКИ: Формат английский
Некоторые товары мы покупаем не потому, что они лучшие в своем классе, а потому, что все ими пользуются. Единый формат дает невероятные преимущества на рынке. Контроль за сетями и стандартами оказался весьма прибыльным делом для таких компаний, как Microsoft, британской телесети BSkyB и интернет-аукциона Ebay.
Специфика этих рынков в том, что качество само по себе не является ключом к коммерческому успеху. Microsoft достигла нынешних высот не из-за выдающихся свойств своей операционной системы, а потому что поддержка IBM в свое время обеспечила ее ключевым преимуществом. Но такие удачи крайне редки. К примеру, Google – это не еще один Microsoft или Ebay. Ее потребителям нужна лучшая поисковая система, а не поисковик с наибольшим количеством пользователей. Как только Google перестанет устраивать пользователей, часть из них перейдут на другие программы.
Компаниям сложно держать стандарты и форматы в собственности, потому что широкое распространение формата и контроль за ним со стороны владельца плохо стыкуются. Это противоречие объясняет, почему разработанный Sony видеоформат Betamax проиграл войну VHS и почему Visa теснит American Express на рынке пластиковых карт.
Эти бизнес-примеры – ключ к пониманию экономики старейшего и важнейшего стандарта совместимости – языка.
Родной язык, как и многие стандарты, является естественной монополией. Однако это локальная монополия. Существует множество языков – каждый со своей географией доминирования.
Но глобализация требует единого стандарта глобальной коммуникации. Когда-то роль этого стандарта играла латынь, затем – французский. Теперь – английский. Когда на одной из французских улочек итальянец спросил у меня дорогу, я автоматически ответил по-английски на заданный по-английски вопрос. Я подумал, как это он угадал, что я – англичанин? А потом понял, что ему и не нужно было об этом догадываться.
В итоге мы получаем парадокс, описанный в вышедшем на прошлой неделе отчете Британского совета. Английский, если говорить о нем как о родном языке, переживает спад. Когда-то самый распространенный родной язык, он уступает сейчас хинди, испанскому и китайскому. Но если мы говорим об английском как о втором языке, то его доминирование вне конкуренции. Локальная монополия носителей английского становится менее значима. Зато глобальная монополия укрепляется, ведь употребление английского становится необходимым условием коммерческой деятельности.
Будет ли глобальный “второй” английский отличаться от “первого” – родного для британцев? Получат ли англоговорящие новые преимущества или потеряют уже имеющиеся? К примеру, в финансовой индустрии – самой глобализованной из всех – носители английского языка уже уступают позиции заведомо двуязычным французам, немцам или испанцам.
Птичий язык биржи, пересыпанный профессионализмами, – это не язык Джейн Остин. Однако, если бы трейдер и великая писательница вдруг мистически встретились в официальной обстановке, Остин смогла бы его понять. Не нужно быть Джозефом Конрадом или Исайей Берлином, чтобы заказать еду в ресторане. Но серьезные международные сделки вряд ли будут обсуждаться на птичьем языке. Распространение английского в мире не готовит особых подарков носителям языка, но сам язык от этого только выигрывает.