IN VINO VERITAS: Злоключения “Шато Марго”
Вот как одна не самая притязательная песенка может откликнуться в дегустационной практике. На днях услышал скрипучую композицию на тему “В Шато Марго все хорошо”, и не прошло недели, как суровая жизнь доказала обратное. Мне позвонил старый приятель, однокурсник, изменивший профессии журналиста во имя теперь уже династической привязанности к винной торговле. Он рассказал мне историю, достойную нервов того, кто понимает предмет: приличный вроде бы ресторан с пристойным вроде бы сомелье вернул ему две бутылки “Шато Марго” урожая 1982 г. как некондиционные.
По негласному правилу гуманных российских негоциантов бутылка должна быть заменена или принята импортером обратно (большинство компаний работают с ресторанами на условиях товарного кредита). Но когда речь о культовом вине одного из самых дорогих урожаев, счет идет на тысячи условных единиц и престиж компании на кону. Мой старый приятель-виноторговец выслушал аргументы сомелье, позволил себе с ними не согласиться, но бутылки вынужден был принять. После чего провел несколько сокрушенных дней в размышлении о собственной профпригодности и наконец позвонил мне.
“Может, я ничего не понимаю?” – задал он вопрос, который в таких ситуациях, поверьте, не кажется наигранным или риторическим. Сколько раз я сам себе его задавал!..
Я посоветовал ему отложить самобичевание и привезти опальные бутылки на дегустацию нашего винного пресс-клуба, где все образцы подаются вслепую и мнения не скованы бременем тщеславия.
Если вы думаете, что злоключения “Шато Марго” на том закончились, то вы ошибаетесь. Из 15 дегустаторов, среди которых были журналисты, импортеры, а также два уважаемых винодела (один из Бургундии, один из Калифорнии), половина вообще не признала в том вине продукта Франции. Стиль апелласьона Марго не угадал ровно никто, а уровень качества образца участники позорища оценили на 3–4. “Окисленность” – таков был суровый приговор наиболее категоричных судей. А как вину в возрасте 23 лет не показаться немного окисленным?
Мы привыкли искать в вине фруктовую свежесть, забыв, как этот самый фруктовый тон в аромате эволюционирует с возрастом. Мы привыкли называть танины легкими и шелковистыми, отвыкнув, например, от ассоциации с нежной тяжестью бархата. Мы то ли устали ждать, то ли вообще боимся старости.
Только вот что делать с невыпитыми еще 20-летними бутылками великих шато, которые – такое уж было неформальное время – никто не стремился подогнать под стандарт? Винного 90–60–90 просто не существовало 23 года назад. Тогда вино радовало, если оно становилось открытием, сенсацией, выдавалось из ряда вон, а сегодня мы сопоставляем его с трафаретом, который предложили нам... Кто, собственно?
Сейчас принято кидать камни в Мишеля Роллана и Роберта Паркера, законодателей мод в виноделии и винной критике соответственно. Будто бы они в стандартизации вкуса и виноваты. Но вот цитата из интервью Мишеля Роллана лучшему составу ведущего французского журнала La Revue du Vin de France образца трехлетней давности. Он говорил ровно об этом – что лучшие вина не укладываются в рамки приличий: “Cheval Blanc 1947 г., одно из лучших вин этого века, не влезает в нормы современного регулирования АОС – уровень сахара и содержание летучих кислот в нем просто не соответствуют сегодняшним законам!”
Похожим был и 1982 г., давший жизнь винам неординарным, в свое время так сильно впечатлившим мир. Сейчас они почти все уже выпиты и остались в воспоминаниях. Но у памяти неофитов есть удивительное свойство – сохранять слепок впечатления со стертой сутью. Многим кажется, что в “Шато Марго” действительно все хорошо.