СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ: Уроки “Бури”
Пятнадцать лет назад, 3 марта 1991 г., иракские власти признали условия мира, предложенные американской стороной. Кувейт был освобожден 23 февраля – в День Советской армии. Советские войска в “Буре в пустыне”, разумеется, не участвовали, однако это был первый в истории случай, когда СССР поддержал военные действия бывшего своего главного противника против страны, долгие годы входившей в орбиту советского влияния, получавшей от Советского Союза военную помощь.
Сегодня, когда вполне реальной является перспектива новых скоординированных действий международного сообщества во главе с США и другими странами Запада против Ирана с целью не дать Тегерану заполучить ядерное оружие, стоит вспомнить о том, какую роль сыграла в той истории наша страна и как это все отразилось на наших внутренних делах.
Тогда, 15 лет назад, мир переживал романтическую эпоху. Закончилась холодная война, одна за другой в странах Центральной и Восточной Европы происходили бархатные революции, к власти приходили вчерашние диссиденты. Пала Берлинская стена, рухнул железный занавес.
Вслед за объединением Германии политическое сотрудничество СССР и Запада, прежде всего США, казалось, вышло на головокружительный уровень.
Когда 1 августа 1990 г. Ирак вторгся в Кувейт и попытался аннексировать его, вопрос о том, какую позицию займет СССР, стал пробным камнем: насколько Москва в действительности привержена новой внешней политике?
На самом деле американцы чувствовали свою силу и вели себя достаточно жестко и прагматично. Тогдашний американский посол в Москве Джек Мэтлок писал в своих мемуарах, что при первой же личной встрече (было это в Хельсинки 9 сентября 1990 г.) Буш дал понять Горбачеву, что “американская готовность оказать поддержку реформам в Советском Союзе может сгинуть, если Советы будут против политики Запада в Заливе... На попытку найти политическое решение Горбачеву требовалось по крайней мере несколько месяцев. Их Джордж Буш готов был предоставить, в особенности потому, что подготовка успешной военной операции потребует некоторого времени”.
Горбачев честно пытался сыграть роль миротворца. По его заданию будущий премьер-министр России Евгений Примаков – тогда один из высокопоставленных советников Горбачева – несколько раз летал в Багдад, пытаясь убедить Саддама Хусейна, своего старого знакомого еще со времен работы корреспондентом “Правды” на Ближнем Востоке, вывести иракские войска из Кувейта. Но тщетно. Выяснилась весьма прискорбная вещь: несмотря на всю многолетнюю помощь иракскому режиму, Москва не получила взамен существенных инструментов влияния. Горький урок состоял в том, что нельзя отдавать в руки безответственных правителей рычаги влияния на твою внешнюю политику.
Другой горький урок состоял в том, что никогда не следует строить иллюзий на предмет отношений с Западом. Период подготовки к “Буре в пустыне” совпал с тем временем, когда внутри СССР стал быстро нарастать политический и экономический кризис. Республики Прибалтики стремительно двигались к полной независимости, экономические реформы топтались на месте, стремительно падала популярность Горбачева и одновременно росла популярность Ельцина. Разгорелись споры вокруг различных планов ускоренного перехода к рыночной экономике, в частности вокруг программы “500 дней” Шаталина – Явлинского.
У Горбачева был выбор между реформами и контрреформами. Он выбрал второй путь. Почему – отдельный разговор, но факт остается фактом: президент СССР стал круто забирать вправо.
При этом было очевидно, что широкомасштабные экономические реформы невозможно провести без помощи США и других стран Запада.
Очевидно, в Москве рассчитывали, что, пока СССР поддерживает курс США на силовое освобождение Кувейта от иракской оккупации, голосует в Совете Безопасности ООН за соответствующие резолюции, Вашингтон будет закрывать глаза на ужесточение внутренней политики Кремля, в частности на попытки силой удержать Латвию, Литву и Эстонию.
Однако эти расчеты оказались глубоко ошибочны. После того как в январе 1991 г. Москва попыталась применить силу в Вильнюсе и Риге, в результате чего были человеческие жертвы, посол Мэтлок передал Горбачеву послание президента Буша: тот грозил прекратить все программы помощи реформам в СССР, если не будет положен конец насилию в Прибалтике. А через три недели грянула “Буря в пустыне”.
Посол Мэтлок констатировал грустную правду: “С победой в Заливе иссяк горбачевский потенциал воздействия на Буша. Нам все еще была нужна советская поддержка в ООН, но стоило сражениям в Заливе закончиться, и она перестала быть предметом первостепенной важности”.
Когда спустя несколько месяцев, летом 1991 г., Горбачев был впервые приглашен на встречу “большой семерки” в Лондоне, где он просил лидеров Запада оказать широкомасштабную помощь Советскому Союзу, в ответ он получил лишь вежливые слова поддержки.
Меньше чем через полгода президент ушел в отставку, а Советский Союз прекратил свое существование.