ГИБКАЯ ВЛАСТЬ: Жить с Россией

Среди множества тем, обсуждавшихся на прошедшем в январе Всемирном экономическом форуме в Давосе, была и такая: “Поворачивается ли Россия на Восток?”. Конечно, в экономическом плане Россия, как и весь мир, все больше будет оборачиваться к Востоку по мере роста рынков Китая и Индии. Но более острым представлялся политический аспект: действительно ли Россия отворачивается от западных принципов либеральной демократии?

По мнению некоторых западных наблюдателей, демократии в России уже нет. Страна управляется группой однокашников по КГБ, которые ограничивают свободы, набивают карманы и пользуются высокими ценами на нефть, чтобы запугивать соседей. Губернаторы теперь не выбираются, а власть Думы минимальна. Американский сенатор-республиканец Джон Маккейн даже предложил западным лидерам в ответ бойкотировать саммит “большой восьмерки”, проводимый этим летом в России. Недавно в Вашингтоне состоялся принципиальный спор между вице-президентом Диком Чейни, который настаивает на ужесточении линии по отношению к “отступнику” Путину, и госсекретарем Кондолизой Райс, которая, судя по сообщениям, занимает более прагматичную позицию.

Больше жизни

Недавно я вновь посетил Москву после многолетнего отсутствия. Мне приходилось бывать здесь несколько раз в далекие 1980-е гг. – я приезжал по приглашению директора Института США и Канады Георгия Арбатова. Первое впечатление на этот раз было ярким – это блестящая, хорошо освещенная Москва, которая гораздо больше стала походить на европейскую столицу, чем тот угрюмый город 20 лет назад. В начале 1980-х гг. мои российские коллеги осмеливались высказывать какие-либо критические замечания только на улице или в шумном ресторане, но никак не в своем помещении. Но в нынешний приезд я увидел, что студенты, журналисты и политики готовы открыто обсуждать и критиковать действия президента Путина. Россия, может быть, и не демократическая страна, но здесь гораздо больше частной собственности и личных свобод, чем 20 лет назад.

Впрочем, я убедился и в том, что Михаил Горбачев, который помог достичь этой свободы, не очень популярен в сегодняшней России. На недавней конференции Фонда Горбачева в честь его 75-летнего юбилея интеллектуалы и художники превозносили его заслуги, но общественность в целом винит его в развале СССР. Как рассказал один из моих друзей, когда Горбачев посетил свой родной город, из толпы раздались ругательства в его адрес. Он остановился и крикнул в ответ: “Не забывайте, я – тот, кто дал вам право кричать!”

Но свобода слова – это еще не демократия, особенно если она не может быть развита и направлена на политические цели. Газеты и некоторые радиостанции еще открыто критикуют режим, но телевидение полностью под контролем государства. Как объяснил один из сторонников Путина, “у нас управляемая демократия. Не хуже, чем у Берлускони в Италии”. Несмотря на влияние премьер-министра Сильвио Берлускони на телеканалы, исход предстоящих в Италии выборов остается неясным. Но никто не высказывал мне сомнений в том, что путинская “Единая Россия” одержит победу на следующих выборах. И многие высказывали озабоченность тем, что новые олигархи, создающие частно-государственные корпорации, коррумпированы даже больше, чем их коллеги, нажившиеся на приватизации в 1990-х гг. при Борисе Ельцине.

Демократия и прагматика

Как сложится будущее? Российскую политику принято сравнивать с маятником. Как говорит один бывший политический лидер, маятник слишком далеко качнулся по направлению к хаосу при Борисе Ельцине, а сейчас слишком далеко ушел в сторону государственного контроля, но в итоге придет в равновесие. Не все уверены в таком исходе. Другой политик сказал мне, что он предвидит скорее продолжение ограничения свобод, чем движение к равновесию. Интересная оценка принадлежит председателю научного совета Московского центра Карнеги Дмитрию Тренину. На его взгляд, “Россия хотя и не демократическая страна, но в целом свободная. Права собственности укоренены глубже, чем пять лет назад. Теперь будущее России сильно зависит от того, как скоро сформируется средний класс – самоидентифицирующаяся группа, представители которой лично заинтересованы в том, чтобы правительство работало на основе законов и было подотчетно налогоплательщикам”. Как западным странам вести себя перед лицом такой неопределенности с демократией в России? Это особенно трудный вопрос для администрации США, которая разрывается между традицией личной поддержки российского президента американским и бушевской демократической повесткой дня. Кондолиза Райс писала в декабре прошлого года, что “фундаментальный характер режима значит сегодня больше, чем международное распределение власти”. И все же в дополнение к демократическим целям у США есть реалистичная повестка дня, основанная на весьма материальных интересах. Им нужна помощь России в вопросах распространения ядерных технологий в Иране и Северной Корее, в контроле за ядерными материалами и вооружением, в противостоянии волне исламистского терроризма и, наконец, в вопросах энергетической безопасности, которая станет одной из тем встречи “большой восьмерки”. К тому же Россия богата талантливыми людьми, технологиями и ресурсами, которые могут помочь в решении новых задач, таких как изменение климата или распространение эпидемий.

Конфликт между двумя этими повестками – демократической и прагматической – не так велик, как кажется на первый взгляд. Если США повернутся спиной к России, ускорит или замедлит это усвоение либеральных ценностей в России? Многие либералы, с которыми я общался, уверены, что изоляция усилит ксенофобские настроения и укрепит присущие российской культуре тенденции к централизации контроля над экономикой и обществом. По их мнению, США должны строить планы на долгую перспективу, использовать свою “мягкую власть”, расширять взаимные контакты и налаживать связи с российским новым поколением, поддерживать вступление России во Всемирную торговую организацию и другие рыночно-ориентированные институты. А на российские недостатки реагировать направленной критикой, а не общими и вредными рассуждениями об изоляции. Можно вспомнить о том, что Кондолизе Райс, действовавшей направленно, удалось без лишнего шума добиться изменений в новом российском законе о неправительственных организациях.

В любом случае корни перемен в России будут именно российскими, а американское влияние останется ограниченным, что бы мы ни делали. Резкие шаги, хорошо работающие в американской внутренней политике, могут скорее помешать, чем помочь тем за рубежом, кто разделяет наши ценности. Мы должны помнить, что в долгосрочной перспективе на мед ловится больше мух, чем на уксус.