Радости перевода

N.I.C.E. занимается пропагандой нового итальянского кино за границей 15 лет. И девять из них сотрудничает с Россией, где собственной презентационной витриной обзавелись уже, кажется, все заинтересованные в экспорте национальные кинематографии – от французской (чей московский смотр самый масштабный, а присутствие в нашем прокате – самое заметное после Голливуда) до японской и тайской. В этом списке, впрочем, итальянский фестиваль не самый громкий и не самый модный, что принято объяснять скромным местом Италии в современном киномире. Вспомните-ка навскидку пару-тройку актуальных кинозвезд с Апеннин: раз – Азия Ардженто, два – Роберто Бениньи, три – Моника Беллуччи, да и то уже задумаешься, часто ли она снимается на родине.

Программа N.I.C.E. пестрит именами, не известными у нас даже профессионалам, но в этом, возможно, и есть интрига: сходить на один из фестивальных фильмов – это примерно как наугад выбрать блюдо в меню на незнакомом языке. А заодно познакомиться с поваром – итальянские режиссеры в Москве будут сами представлять свои картины публике. В общем, как и в незнакомом меню, выбирать остается по названиям: “Саймир” (сегодня, 29 марта), “Я только хотел положиться на тебя” (сегодня и завтра), “Газ” и “Ты, должно быть, волк” (31 марта и 1 апреля), “Молчание жаворонка” (1 и 2 апреля) и “Подлинная история банды из Мальяны” (2 и 3 апреля). Диапазон тем – от проблем албанских эмигрантов (“Саймир”) до вольной интерпретации материалов римской прокуратуры о деятельности знаменитой банды из римского района Мальяна и даже истории ирландского поэта, осужденного за связь с террористами ИРА (“Молчание жаворонка”). Анонсировав эти сюжеты, так и хочется закруглить абзац строчкой о соединении социальности с поэзией и вспомнить о великой традиции неореализма, но честнее будет этого не делать, тем более что организаторы заявляют: наше кино сегодня уже не столько итальянское, сколько европейское.

Московский партнер N.I.C.E. – Государственный музей кино в конце прошлого года лишился помещений в здании Киноцентра, но, как сказала директор фестиваля Вивьяна дель Бьянко, “Музей кино – не стены, а люди, которые продвигают эту идею”, и поэтому говорить о закрытии музея никак нельзя. Стены, хотя бы временно, нашлись: программу фестиваля показывают в кинотеатре “Салют” недалеко от метро “Академическая” (каждый фильм в двух вариантах – с переводом и на итальянском с английскими субтитрами), а также в зале Федерального агентства по культуре и кинематографии (бывшем Госкино) в Гнездниковском переулке. Настоятельно рекомендовать кому-то эту программу было бы опрометчиво, но в каком-то смысле сходить на итальянский фестиваль – дело чести для тех, кто любит Музей кино и возмущался его закрытием. Пока музей нужен публике, он работает – так это надо понимать.