Проект “Б”: На букву “м”
Политики, как известно, входят в историю одной фразой. Сильвио Берлускони отметился под конец предвыборной кампании воззванием к согражданам: “Итальянцы – не такие coglioni, чтобы голосовать вопреки собственным интересам!” Англосаксонские газеты переводили это обиняками. По-русски для слова coglione, означающего мозговую недостаточность и тестикулярную избыточность, есть точный перевод, традиционно рифмуемый со словом “чудак”. У итальянцев оно гораздо меньше табуировано для публичной и письменной речи – примерно как русское “мочить в сортире”.
Градус кампании под конец дошел до вполне истерической отметки. И хотя отдельные кандидаты еще порывались сказать умное про налоги или внешнюю политику, всем было ясно, что дело не в программах, а в отношении к одному человеку, на котором в последние годы сошелся клином политический процесс в стране. И это нам с вами знакомо.
Настроения против Берлускони усиливались последние несколько лет: оппоненты обвиняют его в коррупции, в использовании государственной мощи для собственного обогащения, в установлении контроля над телевидением, подгонке законодательства под себя и попытках таким образом зачистить политическую площадку. Тем временем рыночная риторика премьера все чаще оборачивалась популизмом на практике – в то время как экономика страны увязла в стагнации (отчасти из-за растущих цен на энергоносители). А в кругу его союзников доминируют политики, еще недавно выступавшие с открыто фашистской платформы.
Зато Берлускони повезло с оппонентами. Облик Романо Проди немедленно выдает в нем профессора и евробюрократа, к тому же и медведь ему на ухо наступил, и к спорту он равнодушен. В общем, харизмы у Проди немного и поневоле приходится оценивать его по сути: неплохой экономист центристских воззрений скрепляет собой блок коммунистов, умеренных и неумеренных социалистов, борцов с коррупцией и антиклерикалов. Их взгляды на будущее страны весьма разнятся, а объединяет одно – решимость покончить с эрой Берлускони. Голоса, отданные за оппозицию, отданы не столько за нее, сколько против “кавалера Сильвио”.
Некоторые комментаторы объяснили высокую явку на выборы (которая помогла правым сократить отрыв) именно этим: часть избирателей попросту испугалась победы такой – раздробленной, “красной” и довольно истеричной – оппозиции. Похоже, решающей песчинкой на весах оказались “соотечественники за рубежом”: преимущество Проди стало явным, когда подсчитали голоса на посольских избирательных участках. Заграничных итальянцев больше волновали не тонкости внутриполитического расклада, а общий имидж Берлусконистана (как Италию регулярно называют теперь в европейских газетах) – его они регулярно чувствуют на себе.
Результат известен: страна расколота пополам, отрыв победителя – тоньше волоса. Берлускони, видимо, придется уйти (и возможно, отвечать на вопросы следователей), но победа левых попахивает пирровой: разношерстное правительство, скорее всего, ожидает не стабильность, а мутное будущее и мешанина (вот и еще два определения на букву “м”).
Наутро после голосования я сел в раннюю электричку в городке провинции Пьемонт. Бросил на сиденье газету. Девушка напротив скользнула глазами по выборным заголовкам и углубилась в свою книгу – итальянский перевод “Москвы – Петушков”.