Угол постороннего
В красном углу выставки стоит одна из самых эффектных и остроумных работ Аввакумова – “Рабочий и колхозница International”: инсталляция, объединяющая икону русского авангарда – Башню III Интернационала Татлина и символ советского соцреализма – скульптуру Веры Мухиной. Инсталляция меж тем очень изящная. Еще десяток изящных макетов различных сооружений вроде “Аквавышки” для искусственных бассейнов, “Красной галеры”, которую гребцы должны раскачивать, и посвященной Татлину “Красной вышки”, предназначенной для испытаний простейших летательных аппаратов вроде “Летатлина”, могут доставить детское удовольствие, как забавные игрушки. Причем очень культуроемкие игрушки – пластические рефлексии на коронные темы и идеи русского авангарда. Кроме этого выставка “Красный угол” представляет не менее изысканную и умную, чем макеты, графику.
На эту выставку регулярно, но понемногу выставляющийся Юрий Аввакумов, архитектор по образованию и призванию, художник-концептуалист и экспо-дизайнер по роду деятельности, собрал работы за двадцать лет. Не все, а избранные, поскольку Аввакумов безусловно перфекционист, любит делать все точно, умно и красиво до стерильности. С таким характером практикующим архитектором быть невозможно, современная российская архитектурная практика требует больших уступок по части вкуса, качества и даже здравомыслия. А художник может создавать свой идеальный мир в проектах и макетах, играя в ассоциации и спекулируя на культурных стереотипах. Вот Аввакумов и стал художником, в отличие от своих друзей и соратников, с которыми двигал двадцать лет назад “бумажную архитектуру” – проектирование идей, а не реальных объектов. Друзья-соратники сегодня достаточно успешно строят, а Аввакумов продолжает прежние игры и не страдает.
“Когда я вижу, как архитекторы халтурят, мне становится только обидно за профессию. А мои макеты живут своей жизнью, путешествуют на выставки в разные страны, потом их приходится реставрировать и реконструировать. Конечно, что-то из придуманного может быть реализовано в качестве городского объекта, но кому это нужно?” – так отвечает Аввакумов на вопрос о том, не жалеет ли он, что так и не вышел за рамки концептуального проектирования.
Личный выбор не обсуждается, неразделенная любовь (а Аввакумов и реальная архитектура находятся, кажется, именно в таких отношениях) бывает творчески продуктивной, а законный брак губителен. Но странно другое – идеи русского авангарда существенно повлияли на мировую архитектуру ХХ в. и на профессиональное становление многих знаменитых архитекторов мира (на Заху Хадид, Арату Исодзаки, Рэма Кулхаса), а у нас они серьезно занимают, кажется, только Аввакумова. Как-то так получается, что серьезная архитектурная мысль существует совершенно независимо от профессиональной реальности. То есть одни думают, а другие строят.