Пятый рейх
Что в “Вендетте” и впрямь революционно, это пересмотр жанровых схем: взяв за основу популярные в 1980-х графические романы Алана Мура, Вачовски придумали ни много ни мало комикс идей. V – это твердый росчерк, оголенный каркас, на который очень грамотно навешано по полкило, с одной стороны, Оруэлла, а с другой – разного рода монте-кристо. И ни капли – лишнего жира.
Показанная в “Вендетте” тоталитарная Англия недалекого будущего должна автоматически включить в голове зрителя цифру “1984”, причем те, кто помнит экранизацию знаменитой антиутопии, могут насторожиться: Джон Херт, игравший в ней героя-диссидента, в “Вендетте” изображает канцлера-фюрера. Похожий перевертыш есть и для тех, у кого кинематографическая память покороче: роль борца с тоталитарным режимом отдана Хьюго Уивигу, который в “Матрице” играл агента Смита, главного защитника нового виртуального миропорядка. Впрочем, для нас эта шутка останется незаметной: голос Уивига исчез при дубляже. А лицо спрятано под маской Гая Фокса, участника Порохового заговора 1605 г., казненного за попытку поджечь британский парламент.
Бунтарю-террористу, называющему себя V, крепко засела в голову та же идея. Но для начала он взрывает здание Верховного суда, аранжировав эту акцию музыкой Чайковского из уличных репродукторов; диктатор немедленно распоряжается Чайковского запретить (интересно, кстати, знают ли Вачовски и Мактиг о том, как по всем советским телеканалам во время путча 1991 г. крутили “Лебединое озеро”?). Разнос парламента отложен ровно на год – до очередной памятной даты Порохового заговора. За это время должно вырасти самосознание масс, к коим V обратился по центральному ТV, выдающему новости в манере, которую можно с равным успехом приписать CNN и нашему “Первому каналу”. А главное – многое предстоит понять девушке Иви (Натали Портман), опрометчиво вышедшей на улицу в комендантский час. Защитив ее от похотливых стражей порядка, террорист в маске лично займется Ивиным воспитанием.
Маска поджигателя Гая Фокса с застывшей улыбкой под вздернутыми усами – главный фокус “Вендетты”. Во-первых, она восстанавливает родословную комиксовых героев, идущую от героев “плаща и шпаги”. Как всякий романтик, V сентиментален и склонен к картинным жестам: он крутит дома “Графа Монте-Кристо”, любит оставлять кинжальную роспись V (как Z у Зорро), дарит приговоренным к смерти врагам алые розы и вообще ведет себя с довольно комичной старомодной галантностью – например, просит Иви потанцевать с ним.
Во-вторых, маска полностью заменяет лицо – V не снимает ее даже для поцелуя. Этому есть объяснение: лицо обезображено в результате экспериментов, жертвой которых стал V. Но важнее, конечно, другое: маска – знак непроницаемой, абсолютной анонимности. В этом отличие V от большинства комиксовых героев: у Бэтмена или Спайдермена кроме маски есть человеческая, подразумевающая сочувствие ипостась; V от нее отрекся.
Больше того – он требует ровно того же от Иви. Инсценировав ее арест и заключение, обрив наголо и не сломив пытками, он может быть уверен: Иви не найдут, потому что не узнают – прежней Иви больше нет.
Наконец, маска – жанровый знак, оправдывающий в фильме любые допущения. Надев ее на главного героя, Вачовски вольны делать остальных персонажей столь же условными – почти как в комедии дель арте. Диктатор, начальник тайной полиции, два сыщика, два стражника, несколько прилипших к телевизорам обывателей – в сущности те же маски, от которых не стоит ждать правдоподобия, поэтому на логические нестыковки фильма лучше сразу не обращать внимания. “Вендетта” скроена по другим законам. И V заявляет о них при первом своем появлении – отрекомендовавшись героем водевиля.
Вообще-то давно уже пора присвистнуть: перед нами сделанный голливудской студией-мэйджором (Warner Bros.) высокобюджетный ($50 млн) водевиль про тоталитарный режим и бросившего вызов этому режиму террориста.
Парадокс, лежащий на поверхности: террорист – положительный герой, взрыв парламента – хеппи-энд. Плюс разные мелочи, вроде того что самый человечный из персонажей – комик и скрытый гомосексуалист, сыгранный писателем Стивеном Фраем, – хранит дома Коран, за что предусмотрена смертная казнь. После 11.09.01 все это действительно не слабо.
Пишущих о фильме этот факт настолько шокирует, что парадокс более глубокий и провокационный остается незамеченным. Между тем “V значит вендетта” – картина настолько же антитоталитарная, насколько и профашистская.
Не так страшен фюрер-Херт, как его малюют. Героиня Натали Портман – куда страшнее. Идея, которую нельзя убить, – это не свобода или архаичные демократические ценности. До них никому в фильме по большому счету нет дела. Важнейшая сцена “Вендетты” недаром снята в стилистике “Матрицы”, от которой новая картина в целом успешно открещивается. Иви, прошедшая инициацию пытками и оставившая свое прежнее “я”, выходит под дождь, в точности повторяя мессианский жест V, выходящего из пожара в секретных лабораториях. И вот тут иронии уже нет места. Огонь, вода. Так закалялась сталь.
Все логично. Идея сверхчеловека – то, вокруг чего выстраивается в фильме равнобедренный треугольник из комикса, театрализованного романтизма и карикатурного фашизма. Последний должен быть свергнут именно потому, что он – подмена фашизма истинного, репетицией которого и оказывается хеппи-энд “Вендетты”, когда тысячи масок Гая Фокса четкими рядами маршируют к парламенту.
Если, кстати, вести счет согласно заведенному в Европе порядку, то побежденный в фильме режим, функционировавший под слоганом “Англия превыше всего”, выходит четвертым рейхом. Следующая цифра – как раз V.