Полуэкономика

Идею разделить доходы бюджета на две части высказал министр финансов Алексей Кудрин, а премьер Михаил Фрадков одобрил ее – как “аналитическую меру”: такой механизм расчета позволит увидеть реальную ситуацию в экономике. Минфин же готов рассчитывать ненефтяной бюджет не только для справки, но и принять поправки в Бюджетный кодекс. “Все доходы от нефти поступают на отдельный счет, и с него разрешается трансферт на дефицит ненефтяного бюджета страны”, – объяснял идею Кудрин. Предельный объем трансферта из нефтяных доходов будет фиксироваться на несколько лет, чтобы сдержать рост расходов.

Поступления от нефтегазовой отрасли составили 71,5% налоговых доходов федерального бюджета, или 2,74 трлн руб. – если брать в расчет не только экспортную пошлину и НДПИ, но и налог на прибыль, НДС, акцизы, а также выплаты ЮКОСа. Без нефтегазовых доходов дефицит в прошлом году достиг бы 5,2% ВВП (1,1 трлн руб.), посчитал Центр развития. В 2004 г. дефицит ненефтяного бюджета был бы меньше, 3,5% ВВП, говорит эксперт Центра развития Наталья Акиндинова. В 2002 г. и 2003 г. он составил бы 4,5% ВВП. “Без учета нефтегазовых доходов устойчивый уровень дефицита у нас был бы 3,5–5% ВВП”, – считает Акиндинова. Ненефтяные доходы в номинальном выражении тоже потихоньку растут – с 2,1 трлн руб. в 2004 г. до 2,4 трлн руб. в 2005 г.

Такой высокий дефицит бюджета без нефтегазовых доходов – лишнее свидетельство уязвимости российской экономики, отмечает главный экономист Deutsche UFG Ярослав Лисоволик. В мире ориентиром служит дефицит 3% ВВП (такое ограничение есть в странах ЕС), а если он выше, считается, что существует угроза макроэкономической стабильности. Расходы бюджета продолжают расти (в этом году, в частности, появились инвестфонд и нацпроекты), и чем быстрее будет их рост, тем дефицитнее будет ненефтяной бюджет, заключает Лисоволик.

На самом деле картина не так печальна, просто методику расчета ненефтяного бюджета Центр развития выбрал неправильную, возражает чиновник Минфина. “Нельзя полностью исключить все нефтегазовые доходы – это пол-экономики”, – поясняет он. Нужно определить базовый уровень цены на нефть и не включать в ненефтяной бюджет доходы выше него, рассуждает он: “Что это за цена – вопрос расчетов, но она должна быть ниже цены отсечения в стабфонд [сейчас $27]”. Дефицит такого бюджета будет 2–3% ВВП, а через 2–3 года аналитических расчетов можно будет закрепить этот подход законодательно, заключает чиновник.

Цель ненефтяного бюджета – не вырезать из него поступления от крупнейших отраслей, а исключить влияние ценовой конъюнктуры на формирование доходов и расходов, согласен главный экономист “Ренессанс Капитала” Владимир Пантюшин. Но определить базовую цену на нефть непросто, возражает Акиндинова. А по мнению экономиста HSBC Bank Александра Морозова, не принципиально, по какой методике считать: “Уровень дефицита в первом случае будет больше, во втором – меньше, но результат один и тот же: размер трансферта ограничит рост расходов в определенных рамках”.

Естественно, что при таких мировых ценах на нефть и уровне налогообложения нефтяной отрасли дефицит ненефтяного бюджета высок, считает Акиндинова. Главное, чтобы бюджет не верстался без нефтегазовых доходов, иначе канал ресурсов на развитие будет перекрыт и структурные проблемы за счет нефтяных денег решить не удастся. По расчетам Акиндиновой, именно расходы на инфраструктуру и инвестиции в человеческий капитал (здравоохранение, образование), выросшие за последний год, создают дефицит ненефтяного бюджета. Без учета этих расходов даже ненефтяной бюджет расширенного правительства (федеральный, региональные и внебюджетные фонды) был бы профицитен: в 2004 г. – на 5,1% ВВП, а в 2005 г. – на 4,4% ВВП. При такой доле нефтяных доходов выделять их нет никакого смысла, соглашается экономист банка “Траст” Евгений Надоршин: “Все равно через трансферт придется финансировать почти половину расходов бюджета, а это – только процедуру усложнять”. Нам без нефти никуда: и макроэкономические показатели сразу ухудшатся, и расходы бюджета достигли такого уровня, что ненефтяные доходы выделять поздно, заключает он.