ГЛОБАЛИСТ: Воля к миру
Я не хочу извиняться за то, что возвращаюсь к теме Ирана и ядерного оружия, которой была посвящена прошлая моя колонка. До тех пор, пока существует угроза войны, мы должны неустанно исследовать логику силового воздействия.
Один из моих знакомых по переписке был недоволен тем, что я не уточнил, что именно имелось в виду под “неотвратимой” угрозой. Он считает, что лучше предпринять решительные меры против Ирана сейчас, даже если предположения об исходящей от него угрозе не подтвердятся, чем потом жить (или не жить), сожалея о собственном бездействии. Действительно, не лучше ли было ликвидировать Гитлера в 1933 г. или 1936 г., чем ждать, пока он наберет достаточно силы, чтобы перейти в атаку? Не применима ли такая логика к Ирану?
Посмотрим на этот вопрос с точки зрения международного права. С 1837 г. считается юридически приемлемым, что в целях самозащиты государство может нанести упреждающий удар, но только если угроза близка, неминуема и бесспорна. Конечно, никогда не знаешь точно, что случится завтра. Но если иностранные войска скапливаются у ваших границ – это довольно наглядное доказательство враждебных намерений. Вот известный пример: когда в мае 1967 г. полковник Насер потребовал от инспекторов ООН в течение 48 часов покинуть Синайский полуостров, сектор Газа и Шарм-эль-Шейх, Израиль интерпретировал это (и не ошибся, по-моему) как приготовления к нападению и первым начал войну с Египтом. Хотя Израиль и осуждали за такой ход, но он подпадает под общепринятые стандарты самозащиты.
В этом-то все и дело: чем туманнее угроза, тем больше возможностей у лидеров лгать общественности. Если Ирак чему-то нас научил, так именно этому. Буш и Блэр развязали войну, утверждая, что Саддам Хусейн представляет собой “неотвратимую” угрозу, тогда как сами они прекрасно были осведомлены, что в худшем случае угроза эта потенциальная. Вот почему столько внимания необходимо уделять критерию “неотвратимости” угрозы. Такая угроза ясно видна. Потенциальная обычно невидима и позволяет недобросовестным политикам начинать войну, когда им вздумается.
Большинство экспертов уверены, что если не вмешаться, то через пять лет у Ирана будет атомная бомба. Но мировое сообщество вмешивается. В договоре о нераспространении ядерного оружия содержится протокол, который разрешает “глубокие” инспекции и наблюдение со спутников. “Вполне возможно создать механизм скрупулезного и назойливого контроля, когда инспектора имеют право в любое время посетить любой объект и потребовать любые документы”, – полагает главный инспектор ООН по Ираку Ханс Бликс. В Иране сейчас действует примерно такая система, и МАГАТЭ не нашло доказательств существования иранской программы по созданию ядерного оружия.
Позвольте еще раз повторить: опасность распространения ядерного оружия не в том, что страны-изгои научатся обогащать уран, а в том, что уже обогащенный уран попадет в руки террористов. Здесь поможет не бомбежка Ирана, а сведение ядерных запасов (преимущественно в США и России) к минимуму и жесточайший контроль над ними.
Мы можем втянуться в войну из-за того, что нам не хватает воли и воображения, чтобы создать институты, способные гарантировать мир.