Берегитесь пианиста


Одиар начинает фильм неторопливо, тремя разными историями (про бизнес, отца и музыку) и постепенно связывает их в тугой узел: неудачные занятия музыкой подрывают бизнес, отца убивают русские бандиты (забавно, что именно они представлены эталонными подонками, а не молодой парижский драчун), все это, в свою очередь, мешает сосредоточиться на гаммах и арпеджио. Ритм повествования становится все напряженнее, так что ясно: ничем хорошим дело кончиться не должно.

28-летний парижанин Тома (Ромен Дюри) – сосредоточенный юноша в кожанке с глазами кокаиниста – зарабатывает сомнительными сделками с недвижимостью. Его обычное дело – выселение сквоттеров (разумеется, арабов и выходцев из Африки) с помощью бейсбольной биты, подбрасывание крыс в подъезды, отключение воды и электричества. Кроме того, он выполняет поручения своего отца, который натравливает своего бешеного сына на должников. Все это – одна сторона натуры Тома.

Другая сторона неожиданно проявляется, когда он встречает импресарио своей матери-пианистки, умершей много лет назад. Молодой мошенник усаживается за фортепиано и пытается вспомнить, чему его когда-то учила мать. В качестве репетитора он нанимает пианистку-китаянку. Девушка ни слова не знает по-французски, что, однако, нисколько не мешает занятиям. И когда она, например, строго отчитывает Тома по-китайски, в общем кажется, что почти все понятно.

Разумеется, занятия музыкой и карьера риэлтора-погромщика плохо сочетаются. С одной стороны, Тома уже не может думать ни о чем, кроме музыки. С другой – на новом поприще что-то не ладится. Тома пытается выбить музыку из клавиш, как деньги из должника. Но прелюдии и фуги не спешат с ним расплачиваться.

Примерно тот же ход событий был и в “Пальцах”. Но Одиар сделал кино совсем другое, чем было у Тобака, – гораздо более сдержанное и расчетливое. В 70-е Харви Кейтль в одной из лучших своих ролей играл примерно то же, что, например, Де Ниро в “Таксисте”, – человека, которого внутренняя сила доводит до саморазрушения. Выхода нет, трагедия в финале неизбежна.

В 90-е Ромену Дюри досталась судьба персонажа совершенно иного. Трагедии нет. Есть проблема человека, пытающегося перейти из одного мира в другой. Он прекрасно понимает, что с ним творится. Он знает, что он перерос и своих друзей, и тот бизнес, которым ему приходится заниматься. Но не знает, как жить и кем быть в другом мире. Однако вряд ли тут можно говорить о разрушительном раздвоении личности, скорее о выборе из двух возможностей третьей. Помешательство Тома временное, оно похоже на нервную болезнь. Внутреннее напряжение закаляет его характер – как у персонажей молодого Алена Делона. Так что история сложилась про позднее взросление. Острая, болезненная, но в итоге скорее благополучная.