ПРАВИЛА ИГРЫ: Сила временных слабостей
По данным “Левада-центра”, примерно треть жителей России (29%) признаются в том, что на протяжении последних пяти лет хоть раз давали взятку; 15% говорят, что им приходилось давать взятку в течение последнего года. Ровно та же картина и в январском опросе ФОМ о коррупции – у них получилось 28%.
Конечно, это никакие не измерения масштаба коррупции, а только самая нижняя его оценка. Легко представить себе человека, который скрывает факт дачи взятки, но трудно представить себе такого, который станет врать, что преступил закон, если он этого не делал. Так что речь скорее о том, какая часть жителей России не стесняется признаться в подобном поступке, для какой доли населения участие в коррупции практически стало общественной нормой, делом, в котором не стыдно открыто признаваться. Обращает на себя внимание малое число отказавшихся ответить (именно в эту категорию часто попадают те, кто стесняется признаться в нехорошем, а врать не хочет) – их всего 5%.
Динамика процесса не радует. По данным ФОМ, число признающихся в даче взяток выросло с 17% в 1997 г. до 22% к самому концу ельцинского времени, в марте 1999 г.; к 2002 г., в эпоху кампании за “диктатуру закона”, количество взяткодателей достигло нынешних показателей и за последние четыре года не изменилось.
Интересно, что взятка тесно связана со статусом. Мужчины дают взятки чаще, чем женщины, молодые – чаще, чем пожилые, образованные – чаще необразованных, жители более крупных городов – чаще, чем жители мелких, москвичи – намного чаще провинциалов, жители Центрального и Северо-Западного федеральных округов – чаще сибиряков и дальневосточников, обеспеченные – чаще, чем бедные, предприниматели и руководители – чаще, чем рабочие и пенсионеры. Та же картина и в опросе ФОМ – взятки дают или по крайней мере признаются в этом в первую очередь те, у кого дела идут неплохо. Забавно, но оптимисты, по оценке ФОМ, говорят, что платят взятки почти в два раза чаще, чем пессимисты (39% против 22%). Похоже, что возможность заплатить чиновнику, откупиться от государства скорее привилегия сильных, чем повинность для слабых.
Влияние государственных органов и конкретных чиновников на жизнь страны сильно возросло за последние пять лет. Как правило, коррупция ассоциируется со слабым и нерадивым государством, которое позволяет госслужащим торговать привилегиями, а гражданам – за взятки получать особые услуги. При усилении государства коррупция – в теории – должна идти на спад. Если развитие идет в демократическом направлении, то бюрократию призывает к порядку население с помощью правоохранительных органов (в России же, по мнению граждан, именно силовики являются чемпионами коррупции). Если силу набирает недемократический правитель, то государственный аппарат “строится” на службу сильной руке. Уникальная картина, когда превращение коррупции в социальную норму происходит параллельно с “наведением порядка” и укреплением власти, говорит о том, что правящей бюрократии удалась обещанная стабилизация. Те самые практики, которые раньше воспринимались как ситуативные злоупотребления, связанные с временной слабостью государства, благополучно стабилизировались и стали обыденной нормой, подкрепленной всей новообретенной мощью госаппарата.