Россия – Евросоюз: Друзья, попутчики, оппоненты

Конец апреля – начало мая – знаменательное время для отношений России с Западной Европой и нашими прибалтийскими соседями: 27 апреля исполнилось два года, как наша страна и Европейский союз приняли в Люксембурге Совместное заявление о расширении ЕС и отношениях Россия – ЕС. Был подписан документ о том, что Соглашение о партнерстве и сотрудничестве Россия – ЕС распространится теперь и на новые страны-члены, включая Латвию, Литву и Эстонию. Напомним, что 1 мая 2004 г. страны-кандидаты стали полноправными членами Евросоюза.

На этапе подготовки к расширению гранды ЕС заверяли нас, что членство Риги, Вильнюса и Таллина в западноевропейском клубе будет способствовать улучшению общего климата их отношений с восточным соседом, поможет скорее урегулировать проблемы массового безгражданства, дискриминации нетитульного населения, калининградского транзита, снимет у латышей, литовцев и эстонцев их исторические фобии и тем самым поможет преодолению разногласий. Сегодня мы вынуждены констатировать, что практически ничего из этого не произошло. Реальный прогресс в отношениях между Россией и ее балтийскими соседями как отсутствовал, так и отсутствует.

Раскрыть потенциал

Объективный потенциал для взаимовыгодного развития российско-прибалтийского сотрудничества налицо. Это и принадлежность к общему, унаследованному еще от Советского Союза транспортному комплексу, и наличие совпадающих торговых интересов, и очевидное взаимно важное поле правозащитных проблем. Есть побуждающие мотивы международного плана: развивающиеся отношения между Россией и Евросоюзом и Россией и НАТО, а также совместное участие в региональной организации Совет государств Балтийского моря. Но все эти факторы не работают. Почему?

Возьмем отношения между Россией и Европейским союзом. Совершенно очевидно, что для обеих сторон они имеют стратегическое значение. Представим только, насколько уменьшился бы реальный политический вес в мире Европейского союза, не будь у него развитых партнерских отношений с Россией. Да и международные позиции России без тесного сотрудничества с ЕС выглядели бы гораздо менее прочными. В то же время с середины 90-х гг. прошлого века – времени заключения Соглашения о партнерстве и сотрудничестве – и Европейский союз, и Россия значительно изменились и продолжают меняться. Формирующаяся новая идентичность создает определенные проблемы для нахождения взаимопонимания по ряду важных вопросов мировой повестки дня, а это, в свою очередь, тормозит развитие партнерства.

Не поняв как следует друг друга, трудно найти совместные ответы на вызовы современности. Куда идет Европа? Отказывается ли она от своих христианских корней, или проблемы, связанные с усиливающимся присутствием новых национальных меньшинств, будут побуждать европейцев к этим корням вернуться? Каковы пределы расширения Европейского союза и что привнесет в европейскую повестку дня переговорный процесс о присоединении к ЕС Турции? Реально ли само это присоединение? Что полезного и вредного для России привносят в евросоюзовскую идентичность новые страны-члены? Сохранят ли силу традиционные парадигмы отношений России и Западной Европы, или осуществляемое через новичков американское влияние эти парадигмы изменит? Все это для россиян пока вопросы без ответов. Думаю, не меньшее количество вопросов европейцы могут задать россиянам – и правительству, и российскому обществу.

Показательным сюжетом, демонстрирующим различия в самой логике осмысления явлений сегодняшней мировой политики, стал так называемый карикатурный скандал. Его развитие еще раз подчеркнуло неправомерность утверждений о наличии конфликта между христианской и мусульманской цивилизациями. Ведь совершенно очевидно, что христианская логика мышления должна была в принципе исключить возможность появления таких карикатур: провоцировать ярость – гораздо больший грех, чем ярость проявлять. И не случайно, что в преимущественно православной России осквернение святого для мусульман образа и имени вызвало осуждение представителей самых разных политических, социальных, религиозных слоев общества. Сыграла, конечно, свою роль и наша общественно-политическая традиция, многовековой опыт жизни в стране сотен национальностей и многих религиозных конфессий – нам ли раскачивать лодку?

Монополия на правду

Может быть, это не так очевидно европейцам, но мне, человеку, прожившему значительную часть своей жизни в Советском Союзе, в атмосфере насаждавшейся монополии на истину – политическую, экономическую, общественную, – заметна усиливающаяся увлеченность Запада в целом и Западной Европы в частности своей “абсолютной правотой”. Это видно по тому, что выборы в Афганистане или Ираке признаются демократическими, а в Белоруссии – нет. По тому, что лишение права избираться в парламент по политическим мотивам русского политика в Латвии считается законным и даже освящается решением суда. По тому, что участие в действительной оккупации суверенной страны (Ирака) рассматривается как благо, а сложные события истории 1930–1940-х гг. трактуются упрощенно с ориентиром на сегодняшние политические цели. В том числе предельно сомнительные с точки зрения самой же западной демократии.

Подтверждением такого подхода стала для меня услышанная недавно на одной международной конференции фраза немецкого участника о том, что итоги украинских выборов “затрудняют нахождение путей к сотрудничеству между Западом и Россией на постсоветском пространстве”. Мне-то как раз казалось, что хороший результат Партии регионов послужит необходимым сдерживающим рычагом против попыток “выстроить” целую большую страну по западным лекалам, поможет украинцам найти синтез своих пророссийских и новых западных устремлений. Тот синтез, который действительно будет способствовать нахождению новых моделей взаимодействия России и Европейского союза. Но, похоже, многие в Западной Европе видят проблему Украины (и России!) в диаметрально противоположном ракурсе.

Исторические разночтения

В отношениях между Россией и прибалтийскими странами конфликтной политической и сущностной темой является общая история и, более конкретно, итоги Второй мировой войны. Все положительное на этом фронте пока сводится к ставшему уже избитым тезису о необходимости разделить в наших связях историю и политику. На мой взгляд, это пустые мечтания. Дело в том, что осознание и интерпретация истории являются важнейшим элементом формирования национально-государственной идентичности и у прибалтов, и у нас. В силу этого история в широком смысле становится элементом политики внутренней и, соответственно, оказывает влияние – и немалое – на политику внешнюю. Что же делать в этой ситуации? Думаю, секрет прост: отказаться от двойных стандартов.

Недавно у меня получилась на этот счет заочная дискуссия с одним историком. Поводом послужила защита коллегой шведской позиции по вопросам сотрудничества Швеции с гитлеровской Германией в годы Второй мировой войны. В ответ на мое напоминание об этом сотрудничестве историк сделала мне своего рода реприманд: как же можно осуждать шведов за то, что конкретные военно-политические обстоятельства 1939–1940 гг. вынудили их пойти на заключение “особого рода” соглашений с Берлином? Почему же тогда использование Москвой ссылок на особые обстоятельства начального периода Второй мировой войны для объяснения известных действий СССР в 1939–1940 гг. многими на Западе считается неадекватным? То же самое касается и послевоенного осмысления в Швеции и в России истории военных лет. Шведы ограничились общественной и экспертной дискуссией на этот счет, а от России на Западе и в Прибалтике требуют покаяния и принесения извинений на государственном уровне.

Казалось бы, на фоне таких серьезных концептуальных и практических изъянов во взаимопонимании роль стран Балтии как наших собратьев по бывшему Союзу и одновременно новых членов Евросоюза должна была бы быть весьма и весьма весомой. Но получается наоборот. За 15 лет независимого друг от друга развития Вильнюсом, Ригой и Таллином не наработано практически ни одного примера более успешного сотрудничества с Москвой, чем те, что уже имеются в отношениях между Россией и другими странами – членами Европейского союза. Это касается и сферы транспорта, и торговли, банковского дела, инвестиций, межрегионального, приграничного сотрудничества, общественной дипломатии, взаимодействия в международных организациях. Одним словом, ничего своего, действительно нового и полезного прибалтийские страны в активно формирующуюся ткань российско-еэсовского сотрудничества добавить сегодня не могут. А вот отрицательных моментов за период своего членства в ЕС они уже привнесли немало.

Шаги России

Россия между тем идет вперед: за счет развития собственных портов и транспортной инфраструктуры на Балтике все более радикально меняет в свою пользу транспортную конъюнктуру в регионе, развивает импортозамещающие отрасли промышленности и сельского хозяйства, находит себе в ЕС нужных партнеров в международных и других делах.

Каковы же практические выводы? Трудно что-то рекомендовать Европейскому союзу. У него в условиях сегодняшнего интенсивного развития немало проблем. Хотелось бы, однако, чтобы политика наших балтийских соседей этих проблем в отношениях с Россией и в действиях ЕС на постсоветском пространстве не добавляла. Если же в силу “корпоративной солидарности” ЕС продолжит оказывать поддержку антироссийским действиям Риги, Вильнюса и Таллина и посчитает возможным использовать Латвию и Эстонию с их собственными серьезными проблемами демократического развития в качестве “проводников демократии” на постсоветском пространстве, то такие проблемы неизбежны.

О нас говорить проще. Важно, чтобы в отношениях с ЕС руководство страны ориентировалось прежде всего на интересы широких слоев населения и оценивало прогресс в отношениях по степени их удовлетворения. Сегодня же чуть ли не основным мерилом выступают степень поддержки Евросоюзом сомнительного для интересов России форсированного вступления в ВТО и послаблений в визовом режиме. Именно послаблений, а не отмены виз, да к тому же предлагаемых нам в обмен на взятие Россией серьезнейших обязательств по приему на свою территорию основной массы нелегальных мигрантов из третьих стран, которые в ситуации наших открытых южных границ будут неизбежно попадать через российскую территорию в Европу.

И последнее. В российских политических и экспертных кругах активно обсуждается необходимость формирования новой договорно-правовой основы отношений России с ЕС. Действительно, срок действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве истек. Но готовы ли мы сейчас четко сформулировать, какого рода отношения нам нужны с Западной Европой в лице Европейского союза? И готово ли правительство отстаивать это на практике? Сомневаюсь. Тогда, может быть, лучше просто пойти по пути продления СПС, не откладывая, однако, принципиального и серьезного разговора о том, кто мы, куда идем и кто нам на этом пути Западная Европа – родственник, друг, союзник, попутчик или оппонент.