СВОБОДА ПЕЧАТИ: Утраченные возможности
Когда 15 лет назад был принят закон о СМИ, положивший конец цензуре и даровавший журналистам свободу и независимость, подразумевалось, что такое расширение свободы печати сделает четвертую власть двигателем реформ и сторожевым псом, контролирующим деятельность правительства. Сегодня абсолютно ясно, что в целом эти надежды провалились. Россия постоянно опускается все ниже и ниже в рейтингах международных организаций, следящих за положением дел со свободой массовой информации.
Корни нынешней ситуации кроются в середине 1990-х гг., когда было заторможено дальнейшее развитие медийного законодательства. Например, первоначально закон о СМИ предусматривал принятие закона о вещании, в соответствии с которым была бы создана независимая комиссия, надзирающая за радио и телевидением. Но многочисленные попытки парламента принять этот закон были заблокированы Борисом Ельциным. В результате электронные СМИ продолжают контролироваться исполнительной властью. Лицензии на вещание присуждаются органом, созданным Министерством культуры и массовых коммуникаций и возглавляемым заместителем министра, а независимые телерадиокомпании находятся под постоянной угрозой закрытия в случае нарушения границ политической корректности и лояльности. Общественное телевидение остается далекой мечтой, а рейтинги и политическая целесообразность вытесняют из эфира образовательные и детские передачи. Упомянутое Владимиром Путиным в прошлогоднем послании к Федеральному собранию введение механизма, гарантирующего политическим партиям равный доступ к эфиру, похоже, было расценено большинством в Госдуме как шутка.
Доступ к информации, гарантированный законом о СМИ, скорее перекрывается, чем предоставляется государственными чиновниками, не несущими за такие действия никакой ответственности. Законопроект, призванный увеличить прозрачность деятельности органов власти, был отправлен в мусорную корзину кабинетом Михаила Фрадкова в прошлом году.
Статьи об уголовной ответственности за клевету и оскорбление в СМИ, наследие советского прошлого, не только остались в тексте закона, но и регулярно применяются региональными судами, чтобы упрятать смелых (и самонадеянных) журналистов за решетку и запугать всех, кто может замыслить публикацию нелицеприятных высказываний, затрагивающих публичных деятелей. Если же критические высказывания касаются официальной идеологии, недавний федеральный закон о противодействии экстремизму позволяет прокурорам выносить официальное предупреждение СМИ, подозреваемым в распространении “экстремистских взглядов”, и обращаться в суд с требованием о прекращении или приостановке деятельности редакций, равно как и конфискации уже отпечатанных экземпляров газет. Этот закон используется, например, для наказания тех, кто публикует интервью с чеченскими сепаратистами, обвиняющими федеральные власти в нарушении прав человека в регионе.
Даже если СМИ пишут взвешенно и осторожно, они не избавлены от проблем. Подавляющее большинство газет не состоятельны экономически, ведь низкий уровень доходов населения означает недостаточную выручку от рекламы. В 2004 г. Госдума отменила единообразную систему льгот и субсидий для СМИ. В итоге редакторы и журналисты сейчас более чем когда-либо зависят от подачек правительства и крупного бизнеса.
Как полноправный член Совета Европы и других международных организаций, Россия обязалась ввести стандарты свободы слова, которые не являются столь недостижимыми. Многие соседние страны бывшего СССР, в 1991 г. находившиеся в точно таких условиях, добились завидных успехов. Большинство из них приняли добротные законы о вещании. Страны Прибалтики и Закавказья, как и Молдавия и Киргизия, создали систему общественного телевидения. Национальные законы сделали невозможным для органов власти издание коммерческих газет и журналов, упразднили государственное радио и телевидение. Ряд стран отменили уголовную ответственность за клевету и положили конец обязательной госрегистрации СМИ, введенной советским законом 1990 г. Большинство этих государств ввели довольно простые в использовании законы о доступе к информации. Правда, существует и туркменская модель свободы СМИ, но вряд ли это лучший пример для любой демократической страны.
Российские лидеры могут продолжать игнорировать удручающее состояние свободы массовой информации в стране и выбирать собственное направление развития. Но этот путь ведет в никуда. Информационная глобализация и новые технологии раньше или позже сделают жесткий контроль за СМИ неэффективным. Вместо того чтобы оказаться загнанными в угол и осуждаемыми в среде современных цивилизованных мировых политиков, имеет смысл надеть мантию политических реформаторов и освободителей, как поступило руководство страны 15 лет назад.
Конечно, создание правовых принципов существования свободной прессы с помощью принятия новых законов не может само по себе гарантировать большую свободу. Одинаково важны и качество, и претворение в жизнь этих законов. Однако либеральные нормы, принятые российским парламентом, будут означать воцарение понятного долгосрочного режима, при котором журналистам проще исполнять свой общественный долг. Будем надеяться, не потребуется еще 15 лет, чтобы заполнить законодательные пробелы, которые препятствуют развитию свободной прессы. (ТМТ, 5.06.2006)