Корпоративная дедовщина

Опубликованный вчера доклад “Насилие на работе” – третий, рассказывает один из его авторов, Витторио ди Мартино, первый вышел в 1998 г., второй – в 2000 г. “По ощущениям, насилия на рабочем месте с каждым годом становится все больше”, – жалуется “Ведомостям” ученый. Точных данных по всему миру МОТ собрать пока не удалось, но все больше стран предоставляет внятную статистику.

Насилие на рабочем месте может проявляться по-разному – от плевков, покусываний, пинков, ругательств и крика до изнасилований, тяжелых побоев и убийств. Случаи расстрелов в школах в США привели к тому, что опасной стала считаться работа учителей, в Японии в группу риска попали воспитательницы детских садов – из-за нескольких нападений вооруженных ножом сумасшедших. В Австралии физическому насилию ежегодно подвергаются 10% таксистов, 12% врачей и 17% работающих с трудными подростками. 22% испанских чиновников страдают от оскорблений и издевательств коллег, и 9,5% из-за этого оставляют работу. Никуда не делись и сексуальные эксцессы: в ЕС, например, все последние восемь лет 2% рабочих жалуются на домогательства.

Но в целом уровень физического насилия идет вниз, радуется ди Мартино. В 1998 г. физическому насилию в ЕС подвергалось 4% рабочей силы, сейчас – 2%. В Великобритании в 1995 г. зафиксировано 1,3 млн драк на рабочем месте, в 2003 г. – только 850 000. Есть положительная динамика у мирового лидера по убийствам на рабочем месте – США: в 1994 г. погибло 1080 человек, а в 2004 г. – всего 530.

Зато, утверждает ди Мартино, увеличивается психологическое насилие, которому начальник подвергает подчиненного, когда кричит на него, матерится или намеренно приближает срок окончания работы. Если в 1998 г. психологическому насилию подвергались 7% европейских рабочих, то сейчас – 9%. “Это более 50 млн человек!” – ужасается автор доклада. Более всего от сквернословия страдают в Австралии (67% рабочих), а от корпоративной дедовщины – в Болгарии (40%). К психологическому насилию МОТ относит и приставания по телефону – в Германии, например, от этого страдают 25% работающих женщин.

Ущерб от страданий сотрудников для национальной экономики составляет от 0,5% до 3% ВВП, говорится в докладе МОТ. В Австралии, например, ежегодно работодатели теряют от $4,4 млрд до $9,5 млрд – в эту сумму включаются не только прямые убытки, но и недополученная выгода и судебные издержки, а также расходы на лечение жертв и пособия по инвалидности или безработице. В странах ЕС по болезни работу пропускали в среднем 23% рабочих, среди жертв физического насилия – 35%, а среди объектов домогательств – 31%.

Убийства на рабочем месте обходятся США в $970 млн в год.

Россия в докладе представлена только армией, где МОТ отмечает необычайно высокий уровень смертности и самоубийств, разгул дедовщины. О насилии в российской гражданской жизни у МОТ данных нет.

Нет их и у российских исследователей, вздыхает замдиректора Центра трудовых исследований ВШЭ Ростислав Капелюшников. Он считает, что насилие распространено в армии, милиции, силовых структурах и теневом бизнесе, а в формальном секторе российской экономики такой проблемы пока нет.

Армейские порядки и дедовщину в бизнес приносят сами бывшие военные – тому на рынке есть несколько примеров, добавляет руководитель Центра психологического консультирования Вера Васильева, но до убийств, как в США, пока еще не доходит. “Хотя есть руководители, которые в подчиненных пепельницами и факсами кидаются”, – добавляет Юна Скобликова из рекрутингового агентства Green Street.

К проблеме психологического насилия российские эксперты относятся скептически. “У нас с детства люди привыкают к репрессивной системе воспитания и считают ее нормой”, – объясняет Скобликова. А ненормативная лексика давно стала вторым государственным языком, замечает Васильева. Иногда ругань начальства может даже способствовать трудовому энтузиазму, заключает Капелюшников.

Стимулировать к работе сотрудника таким образом можно, но энтузиазма матерщиной добиться нельзя, не соглашается Скобликова. “Один сотрудник, услышав мат начальника, поднялся и побежал, а другой – пошел написал заявление”, – говорит Васильева. Она считает, что использование ненормативной лексики для мотивации сотрудников неэффективно и недальновидно.