СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ: Грех-96
В частых нынче разговорах о горькой судьбе отечественной тележурналистки есть одна излюбленная тема. Ей для краткости давно пора присвоить условное название “Грех-96”. Стоит телевизионщикам начать сетовать на нынешние драконовские порядки, как им говорят: а вот все вы тогда, в 96-м, поддержали Ельцина, из журналистов превратились в пропагандистов – вот теперь и расплачиваетесь за тот грех возрождением цензуры, закрытием популярных программ, черными списками лиц, не допущенных к эфиру, и волчьими билетами.
Сегодня, когда исполняется ровно десять лет со дня президентских выборов 1996 г., хотелось бы высказать по этому поводу несколько субъективных соображений участника и очевидца тех событий.
То, что сказано выше про “Грех-96”, – чистая правда. Но не вся. Чем дальше от нас 1996 год, тем больше забывается, что мы тогда испытывали – как граждане и как профессионалы. Особенно непонятно это зарубежным коллегам, у которых выбор, образно говоря, между Бушем и Керри. У нас же тогда на повестке дня стояла коммунистическая реставрация.
Ведь прошло всего пять лет после падения КПСС. Пять лет и пятнадцать – разные сроки. Мой сын, которому скоро двадцать три, 1991 год уже почти не помнит. А в 96-м мы очень хорошо помнили и пустые прилавки, и очереди в магазинах, и всевозможные запреты, и цензуру, и жизнь за железным занавесом, и репрессии.
И вот в декабре 95-го на выборах в Госдуму побеждает КПРФ.
На тех же выборах в парламент едва не попадает Виктор Анпилов со своей “Трудовой Россией”: ультралевым не хватило 0,47% голосов, чтобы преодолеть 5%-ный барьер. Отлично помню, как в программе “Итоги” господин Анпилов рассуждал, что он будет делать, если ему, как телевизионному журналисту (в середине 80-х он несколько лет был корреспондентом ЦТ в Никарагуа), новый президент-коммунист предложит возглавить российское государственное телевидение. Обещал устранить “антинациональный крен”, убрать с экрана “картавых”, а взамен посадить “представителей коренной национальности, которые внешне наиболее точно выражают основной состав населения страны”.
Мы были по-настоящему напуганы. Никаких иллюзий относительно того, какую политику проводили бы коммунисты в случае прихода к власти, не испытываю по сей день. “Теперь не до плюрализма – быть бы живу. Конечно, такой подход противоречит нормам цивилизованного западного телевидения. Но прекрасные цивилизованные нормы, как показывает наш печальный опыт, не во всем годятся для одной, отдельно взятой страны”. Это написано в конце марта 96-го самым суровым (и чаще всего самым справедливым) российским телевизионным критиком Ириной Петровской.
Что же касается плюрализма, то не буду говорить про все каналы, скажу только про НТВ: при всей небезупречности нашей работы в 1996 г. критиковать ее на фоне того, что делается на телевидении сегодня, мягко говоря, странно.
Представьте себе, что на дворе 2008 год. С кандидатом в преемники Путина – назовем его условно “Иванов” – пытаются потягаться несколько кандидатов-оппозиционеров. А теперь ответьте: сколько раз за предвыборную кампанию нынешний телеканал НТВ пригласит для интервью в прямом эфире кандидата, к примеру, “Петрова”, если тот будет не бутафорским оппозиционным кандидатом?
“Издевательский вопрос, – скажете вы. – Ни разу”. И, наверное, будете правы. Между тем многие сегодня искренне не верят своим ушам, когда слышат: в 1996 г. в прямом эфире НТВ побывали практически все кандидаты, включая Горбачева, которого страстно ненавидели в Кремле (на эмоциональном уровне – гораздо больше, чем Зюганова). Лебедь и Явлинский – несколько раз. Еще чаще – Зюганов. Я лично взял у него как минимум три больших интервью в “Итогах” и “Герое дня”, в том числе одно – буквально накануне выборов (что, кстати, вызвало резкое недовольство в штабе Ельцина).
Не помню случая, чтобы НТВ просто взяло да умолчало о том или ином событии с участием Зюганова или любого другого кандидата. Корреспондент НТВ Евгений Ревенко несколько месяцев буквально не вылезал из предвыборного штаба коммунистов. И уж точно никто не снимал тогда постановочных сюжетов про то, как сексуальные меньшинства проводят акции в поддержку одного из кандидатов. Другое дело, что вождь КПРФ в репортажах о его предвыборной кампании действительно представал в карикатурном свете. Но не потому, что корреспонденты НТВ нарочно высмеивали Зюганова (хотя удержаться от иронии в адрес Геннадия Андреевича со товарищи часто было просто невозможно). Сама стилистика зюгановской кампании была смешна, гротескна, карикатурна: пионерские линейки перед мавзолеем Ленина, злобные лица на коммунистических митингах и демонстрациях, нарочитые псевдорусские пляски вприсядку. Ельцин, правда, танцевал не лучше, но он дурачился. Зюганов пытался плясать всерьез, и это выглядело нелепо.
Беда наших левых состояла в том, что у них не нашлось русского Квасьневского. Возможно, Ельцину бы не поздоровилось: не помогли бы ни Чубайс, ни Малашенко, ни НТВ, ни газета “Не дай бог!”, ни все прочие политические технологии, окажись в то время у КПРФ моложавый, обаятельный, элегантный, образованный кандидат наподобие тогдашнего польского президента – бывшего коммуниста. Впрочем, едва ли это было возможно в принципе. Коммунистам по сей день не удается выдвинуть такого лидера.
Что же касается “Греха-96”, то роковая ошибка телевизионных журналистов, даже не журналистов – менеджеров, состояла на самом деле в другом. Войдя во вкус дружбы с властью во время предвыборной кампании 1996 г., они продолжали делать это и после выборов. Когда спохватились – было поздно. Но это уже другая история.