НОВЫЙ РУССКИЙ: Дух и буква
Когда-то еще в советское время у меня в гостях был немецкий лингвист. Все в русском языке восхищало его, кроме одного. “Зачем, – говорил он, – вы, русские, используете кириллицу? Это ведь так неудобно для иностранцев, которые ну просто ничего не понимают на ваших улицах. Да и вам самим было бы гораздо удобнее писать латиницей, и это был бы первый шаг сближения со свободным миром”. Я возражал, что как раз нам удобнее не станет, потому что мы привыкли к кириллице и даже немного гордимся ею, и вообще народ на это никогда не согласится. “А при чем тут народ, – сказал немец. – У вас же тоталитарное государство, просто перейдите на латиницу”. Так я получил первый урок демократии.
Смешно сказать, но, если кто не заметил, мы перешли на латиницу. Правда, не все и ненадолго. Это сделали пользователи Интернета и особенно электронной почты в начале их развития в нашей стране, т. е. до тех пор, пока не были введены общепринятые кириллические шрифты. Переход этот был стихийный. Трудности вызывала передача таких особых букв русского, как “я”, “ю” и др. Кто-то использовал апострофы, кто-то “i”, кто-то “j”, но все так или иначе справлялись. Несмотря на обилие ненаучных способов передачи русских слов латиницей, мы продолжали давать советы, спорить и ругаться, т. е. общаться и понимать друг друга. Пока наконец технический прогресс не вернул нам нашу кириллицу. Из этого невольного эксперимента я извлек тривиальный лингвистический урок.
Ценность общения (в первую очередь на родном языке) столь высока, что ради него можно перейти даже на другую графику. Но... лучше использовать свою родную, привычную. Сегодня я неохотно читаю в Интернете комментарии, записанные “транслитом”. Они прочитываются, но без удовольствия.
В нашей истории были и более масштабные эксперименты с графикой. Многие до сих пор переживают из-за реформы 1917–1918 гг. Исключение из алфавита нескольких букв вызвало неожиданные неприятности. Так, например, сначала стало непонятным, а потом и вовсе исчезло из русского языка выражение “делать на ять”, т. е. “делать очень хорошо”. После реформы потеряла смысл строка из стихотворения Марины Цветаевой, посвященного Александру Блоку: “Имя твое – пять букв”. С потерей ера на конце имя “Блок” сократилось до четырех букв, а строчка стала культурным казусом. Реформа графики была проведена благодаря наличию политической воли.
Совсем недавно прогрессивная общественность дала отпор еще одной попытке реформировать наше правописание. Речь шла о более чем скромных изменениях орфографии и пунктуации (а не графики!). Публичная дискуссия, впрочем, свелась исключительно к обсуждению замены буквы “ю” на “у” в словах “брошюра” и “парашют”. Образованный носитель языка активно сопротивлялся этому, в результате отклонил всю реформу и, вообще говоря, имел на это полное право. Ведь наибольший урон от реформ несут грамотные взрослые люди, люди много пишущие и читающие. Они сильнее всех привыкли к существующему порядку, и им труднее перестраиваться. Из наиболее грамотных они в один миг становятся наиболее неграмотными. Кроме всего прочего, грамотность является одной из составляющих культуры и ее утрата воспринимается культурными людьми болезненно.
Казалось бы, на этом можно поставить точку и отказаться от всех реформ раз и навсегда. Но не удержусь и приведу еще один пример. В действительности мы не слишком-то и вдумываемся в орфографию, когда читаем текст. Забавное доказательство этого найдено мной в Интернете, где данный текст фигурирует в качестве анекдота:
“По рзелульаттам илссеовадний одонго унвиертисета, не иеемт занчнеия, вкокам пряокде рсапожолена бкувы в солве. Галвоне, чотбы преавя и пслоендяя бквуы блыи на мсете. Осатьлыне бкувы мгоут селдовтаь в плоонм бсепордяке, все-рвано ткест чтаитсея без побрелм”.
Текст читается легко, хотя перепутаны все буквы, кроме первой и последней. Конечно, не надо стремиться к такой практически абсолютной свободе (все-таки слова выглядят как-то неприятно), но не надо и драматизировать ситуацию c изменениями, мы к ним все равно приспособимся. Однако не стоит рассматривать это и как свидетельство неважности орфографии и особенно графики. Ведь мы так легко справляемся с этим текстом именно потому, что в нем представлены привычные нам кириллические буквы и достаточно мимолетного взгляда на них, чтобы воспринять нужный графический образ слова. Так что без кириллицы нам никак нельзя.