Мужские игры
Если вы более или менее продвинутый любитель всего японского, если вас порадовали “Сумеречный самурай” и “Скрытый клинок” (оба – фильмы Едзи Ямады), то и “Самурай, которого я полюбила” режиссера Мицуо Куроцути – кино, скорее, ваше. Все три фильма поставлены по произведениям популярного в Японии романиста Сухея Фудзисавы. Он славен прежде всего тем, что рассказывает не совсем традиционные истории о традиционных самурайских доблестях – благородстве, верности, отваге и искусстве владения мечом – и любит делать главным героем повествования самурая, оказавшегося по разным причинам маргиналом. Именно в таком положении он и проявляет силу своего характера.
На этот раз речь идет о дворянском сыне Бунсиро Маки, которого, кажется, ждет хорошая карьера внутри клановой иерархии. В частности, он лучший ученик фехтовальной школы. Но вдруг выясняется, что его отец приговорен к харакири, поскольку якобы участвовал в заговоре против правителя клана. Семья становится опальной. К тому же в Эдо уезжает соседская девушка Фуку, которая так нравится Бунсиро. Там она становится наложницей правителя, а затем и матерью его наследника, из-за чего завязывается очередная заговорщицкая интрига, в которой повзрослевший Бунсиро будет, конечно же, на правильной стороне.
“Самурай, которого я полюбила” – истинно японское кино, к качеству которого, по большому счету, не придраться, как к японской автомобильной сборке. Здесь каждый кадр – услада глазу: и на мечах все дерутся убедительно, и актеры могут быть в меру естественными, в меру условными, и мистики чуть-чуть найдется – без нее японцам никак не обойтись. Понятно и то, что зрителю преподан очередной безупречный урок благородства. Но если опять же вспомнить хотя бы фильмы Ямады, особенно “Сумеречного самурая”, ставшего сенсацией даже на родине (которая подобными историями вроде бы перекормлена), обнаруживается очевидная разница – как между отменным фехтовальщиком и мастером меча. Куроцути к большим мастерам пока не относится. Хотя в фильме есть и несколько неожиданный, опять же в духе Фудзисавы, поворот темы о страхе самурая перед убийством.
Итальянский “Лед и пламень” рассказывает характерную для европейского кино историю “странной” любви. Роман случается между бродяжкой и состоятельным господином, оказавшимися в одной больнице (г-н страдает синдромом Аспергера, чем-то вроде аутизма). Нетрудно догадаться, что отношения будут складываться мучительно. Светлому чувству будут мешать врачи и семьи. Ситуация предполагает смешение комичности, сентиментальности, гуманистического идеализма, а также социальных и психологических проблем (в основном касающихся трудностей коммуникации). Все это вы и получаете в полном объеме. Кино вышло очень литературным, что не удивительно – режиссер Умберто Марино известен в Италии прежде всего как сценарист. Отдельный интерес представляет исполнитель главной роли – итальянская суперзвезда, красавец, секс-символ и актер с большими драматическими амбициями Рауль Бова. Влюбленного аутиста он играет самоотверженно. Немного слишком самоотверженно.
Турецкий взгляд на современную Германию – это, похоже, тенденция. Европа знает Фатиха Акина, победившего на Берлинале с фильмом “Головой о стену”. Теперь появился Бюлента Акинчи. Его дебютная работа “Страхование жизни” – экранизация (им же самим и придуманного) слегка кафкианского сюжета про одержимого коммивояжера-страхователя, который с чисто германской сумасшедшей последовательностью пытается реализовать масштабный план: продать энное количество полисов страхования жизни, чтобы заработать денег и дать семье достойное будущее. Он, словно призрак, колесит по стране. Ест в забегаловках, спит в машине или грошовых мотелях, названивает домой, оставляет сумбурные послания на автоответчике и постоянно говорит со своими клиентами о смерти. Это, во-первых, постепенно сводит его с ума, а во-вторых, наводит на мысль сорвать куш, подстроив собственную гибель.
Актер Кристиан Блюмель теряет рассудок вполне убедительно и составляет достойную конкуренцию Раулю Бова. Но вот режиссер Акинчи режиссеру Фатиху Акину пока все-таки не соперник. При одних и тех же слагаемых сумма все-таки выходит разная. Акинчи, наверное, есть что сказать о современных немцах. Однако редкие оригинальные наблюдения окружены у него банальностями.
Есть в “Страховании жизни” и неизбежный, возникающий несколько раз разговор о нелегальных мигрантах (автор сам приезжий – успел поработать охранником, музыкантом и, можно догадаться, страховым агентом). Отдельная радость для московской публики – скачущие по лесу русские барышни, которых тайно везут работать в немецкие бордели. Закрадывается подозрение: не этот ли эпизод стал решающим аргументом при отборе фильма в конкурсную программу ММКФ?