Проект “Б”: Дух Рокфеллера
С известием о том, что Уоррен Баффетт передает крупнейшему в мире благотворительному фонду Билла Гейтса $37 млрд, филантропический бизнес достиг совершеннолетия. Благотворительность – это не монетки, которые мы бросаем в кружку с прорезью, или чеки, которые мы выписываем на различные благие дела. Организованная филантропия – нечто совсем иное, это деятельность с важнейшей экономической и социальной значимостью.
Лет за 100 до Баффетта и Гейтса самым богатым в мире человеком был Джон Рокфеллер. Помимо Standard Oil он основал Фонд Рокфеллера. Каждый школьник знает, что антибиотики были открыты из-за неаккуратности в лаборатории Александра Флемминга в Паддингтоне в 1928 г. Но не всем известно, что дальнейшие исследования продвигались весьма вяло, пока Фонд Рокфеллера в 1938 г. не выделил на них средства оксфордским ученым Говарду Флори и Эрнсту Чейну. Когда разразилась Вторая мировая война, британское и американское правительства значительно увеличили субсидирование разработок в этой области. Итогом стало появление современной фармацевтической индустрии.
“Зеленая революция” помогла прокормить резко увеличившееся после Второй мировой войны население Южной Азии. По большей части многообразие гибридных растений было создано в исследовательском центре Нормана Борлога в Мексике, а финансировал его Фонд Рокфеллера вкупе с фондом Форда. Без поддержки Рокфеллера не обошлись и расшифровка ДНК, и появление биотехнологий.
Компьютерное железо обязано своим появлением транзисторам, открытым в 1947 г. компанией AT&T. Исследовательский центр Bell Labs был наименее коммерциализированным и самым интеллектуально направленным подразделением, какое только можно представить в частной компании. Антитрестовское законодательство ограничило возможности материнской компании пользоваться этим изобретением, и другие компании смогли заработать миллиарды на недорогой лицензии на транзисторные технологии.
Рыночная среда не так уж подходит для стимулирования фундаментальных исследований, если они касаются общих вещей, а не создания узкого нишевого продукта (и поэтому с трудом применимы одной-единственной компанией) или если открытие будет возможно применить в коммерческих целях только через десятилетия. Но и правительства не слишком рьяно занимаются фундаментальными исследованиями. Фраза о том, что они отбирают лучших, а не любимчиков, вызывает насмешки.
Так как филантропия подразумевает, что результат не принесет прибыли, она поддерживает разработки, за которые по экономическим соображениям не возьмутся частные компании. Так как филантропия отличается плюрализмом, долгосрочностью и готовностью к тому, что многие проекты окажутся провальными, она спонсирует такие разработки, на которые не дает и никогда не даст денег государство. Ведущиеся в университетах Америки исследования на порядок опережают остальной мир благодаря тому, что широко поддерживаются организованной филантропией.
За прошедшее десятилетие Wellcome Foundation стал куда более значимым спонсором британской науки, нежели компании, которые положили ему начало. И уже не кажется невероятным, что через сотню лет имена Билла Гейтса и Уоррена Баффетта будут связаны в людской памяти не столько с озолотившим их бизнесом, сколько с благотворительностью. (FT, 26.06.2006, Антон Осипов)