ИРАНСКИЙ КРИЗИС: Акела промахнулся
При видимом желании США не смогли уничтожить ядерную программу Ирана серией “точечных ударов” в самое благоприятное для их внутренней политики время – до начала летней жары. Они так и не смогли отвлечь от Ирака необходимые организационные, политические и интеллектуальные ресурсы.
Иранский кризис не имеет понятного решения. США не могут провести военную операцию, пока не спадет жара – т. е. до начала осени, когда операция может не дать нужного внутриполитического эффекта, – и не могут примириться с появлением второго после Китая независимого от них субъекта мировой политики.
Возникает ощущение дезорганизации аналитического и политического сообществ США. Они видят провал старых планов, но не дают признаков выработки новых. “Неоконсерваторы” во главе с Чейни, злоупотребившие силой так, что подорвали глобальное влияние США и этим дискредитировали Буша в глазах Америки, вызывают протест даже своих коллег.
Непривычную неуверенность США надо использовать полностью. Саммит “восьмерки” уже переформатируется из “суда народов над энергетическим империализмом Кремля” в триумф Путина, каким он и задумывался. Именно после таких триумфов вектор развития меняется, и закружившуюся от локальных успехов голову начинают планомерно откручивать. Но Запад действительно слаб; и ближайшие годы Россия будет захлебываться в “конструктивном изоляционизме”.
США нуждаются в переосмыслении места России – понимании, какое расширение ее влияния допустимо для них при поставке ею энергоресурсов и участии в сдерживании Китая. Но внутренний раздрай мешает им, и Россия, пугая их сближением с Китаем и Ираном, может вернуть многое упущенное за 20 лет (хотя власть и не готова к этому).
“Тихое фиаско” США имеет и глобальное значение: налицо кризис глобальной системы стратегического прогнозирования и управления. Она мельчала долго, пока в Ираке не выродилась в планирование стратегических операций ради тактических целей (победы на выборах-2004). Противоречивость положения США, создавших новый мировой порядок в своих эгоистичных целях, не новость: регулятор рынка не может быть его ключевым участником. Но это противоречие проявляется лишь сейчас. Модель “война ради выборов”, порождая больше проблем, чем решает, натолкнулась наконец на объективные пределы. Политика экспорта кризисов захлебнулась: их стало некуда экспортировать, и США придется переваривать их внутри себя.
Это чревато утратой привычной глобальной самоидентификации и внутренним кризисом. Победа демократов лишь усилит его.
Ситуация усугубляется выдвижением Ирана на роль глобального лидера политически бесхозной арабской “улицы”: помех этому много, но процесс идет. Даже успешный удар США по Ирану не сменит власть в нем и потому станет его моральной и стратегической победой.
Исламский мир стосковался по первым, а вторых на памяти нынешнего поколения не видел вовсе.
Вытеснение Ираном с лидирующих позиций в исламском мире Саудовской Аравии,
руководство которой связано с США и потому не самостоятельно, меняет цивилизационный баланс. Сейчас экспансию ведут Запад, Китай и ислам, но лишь первые двое субъектны, т. е. осознанно достигают своих целей. Исламские политики, храня активы в валюте и на территории своего конкурента – Запада, – зависят от него.
Поэтому экспансия ислама стихийна и используется его стратегическими конкурентами. Исламская цивилизация внутренне разорвана и не может осознать свои интересы. Не зависящий от Запада и смеющий противостоять США Иран в силах, став лидером исламского мира, вернуть ему утерянную в незапамятные времена субъектность.
Тогда России придется балансировать уже между тремя, а не двумя полноценными центрами силы, что может быть более сложным.