В плену деталей
Борис Пастернак называл Ольгу Ивинскую своим «жизненным дыханием», посвятил ей несколько поэтических шедевров, лепил с нее Лару в «Докторе Живаго». Фактическая сторона отношений Пастернака и его возлюбленной освещена и в мемуарах самой Ольги Ивинской «В плену времени», и в недавней биографии поэта, написанной Дмитрием Быковым и выпущенной в серии «ЖЗЛ».
Книга Ирины Емельяновой, дочери Ивинской, ныне профессора Сорбонны, драгоценна прежде всего расстановкой акцентов. Вниманием к деталям. Об Ивинской писали и Лидия Чуковская, и Эмма Герштейн, автор нашумевших воспоминаний об Осипе и Надежде Мандельштамах, и другие мемуаристы – обычно с плохо скрытой брезгливостью. Ирина Емельянова, отнюдь не из одной дочерней любви, но и из любви к истине уточняет и прописывает размытый облик «увядшей блондинки» – как безжалостно аттестовала Ивинскую Эмма Герштейн. Суть этого любовного уточнения в следующем: Ольга Ивинская не только помогала Пастернаку выжить во времена травли, она дважды – в общей сложности около восьми лет – отсидела в лагерях исключительно за знакомство с неугодным властям поэтом. Ради Пастернака эта «взбалмошная» женщина готова была жертвовать и жизнью, и собственной семьей. В книге приводится стенограмма допросов Ивинской – ответы ее полны мужества, доходящего в своей беспредельности едва не до юродства. От общения с Пастернаком пострадала и ее дочь: Ирина Емельянова сама два года провела в лагерях.
Любопытно, что эта, в общем, страшная книга об арестах, разлуках, надломах выпущена в легкомысленной серии «Любовь великих». Она небольшого формата и прекрасно умещается в дамской сумочке. Только вот история Пастернака и Ивинской не умещается в заданные серией мелодраматические рамки – слишком много там боли.
Понятно, что «Вагриус» всего лишь делает предсказуемый рыночный ход, выпуская книжку вдогонку сериалу «Доктор Живаго». И при тираже в 5 тысяч экземпляров да еще в дни летних отпусков мемуары Емельяновой наверняка разойдутся быстро. Однако, обнаружив в конфетно-гламурной упаковке живую трагедию, завершившуюся в соответствии с требованиями жанра смертью главного героя, трагедию, написанную при этом с документальной точностью, читатель, расслабленно ждавший встречи с «богом любви», внезапно ощутит мощное дыхание «всесильного бога деталей». Но быстро поймет, что это одно и то же.
Ирина Емельянова. «Пастернак и Ивинская». – М.: Вагриус, 2006