КОРРУПЦИЯ: Нужна свобода СМИ


Экономический рост последних лет сопровождался не снижением, а ростом коррупции. Не стоит ждать, что коррупция исчезнет сама собой по мере экономического роста, но и нельзя надеяться на то, что российская бюрократия может сама справиться с коррупцией. Необходима политическая конкуренция и/или свобода СМИ.

Экономический рост принес России и ее гражданам – как богатым, так и бедным – самые разнообразные блага. Повысился уровень дохода, снизились бедность и безработица. У нас теперь существенно больше квадратных метров жилья, автомобилей, сотовых телефонов, интернет-пользователей, чем семь лет назад. Однако нет свидетельств об улучшениях в области борьбы с коррупцией. Более того, все оценки – как страновые, так и основанные на микроэкономических данных – говорят о том, что медленное снижение уровня коррупции, наблюдавшееся в течение первого президентского срока Владимира Путина, сменилось в последнее время устойчивым ростом, который свел на нет все предыдущие достижения.

Впрочем, в количественных оценках исследователи расходятся. Данные Transparency International, Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития и Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР) показывают, что рост коррупции был устойчивым, но не катастрофическим, в то время как исследование фонда “Индем” дает многократный рост деловой коррупции за 2001–2005 гг. В чем здесь дело? Коррупция – это многогранное явление, поэтому получаемые оценки серьезно зависят от структуры выборки и ее сопоставимости во времени. Например, оценки ЦЭФИР, основанные на регулярных опросах 2000 малых предприятий в 20 регионах, показывают некоторое снижение административного давления на бизнес в 2001–2004 гг. вследствие дебюрократизации. Оценки ЕБРР основаны на опросе репрезентативной выборки малых и средних промышленных предприятий, по этим оценкам коррупция в 2002–2005 гг. почти не изменилась. В отличие от этих и других исследований оценки “Индема” основаны на выборке, которая не является репрезентативной и структура которой существенно меняется от опроса к опросу. Последнее обстоятельство не дает полной уверенности в сопоставимости во времени. А нерепрезентативность выборки делает неубедительными оценки рынка деловой коррупции ($316 млрд). Это уязвимая часть исследования, которое в остальном остается образцовым и новаторским. Из 1000 опрошенных предприятий 380 ответили на вопрос о частоте и средней величине уплачиваемых взяток, что дало исследователям возможность оценить среднегодовые расходы на взятки в год в расчете на одно предприятие ($243 750). Затем исследователи умножили эту величину на количество активных предприятий (почти 1,3 млн) и получили годовой объем рынка. Очевидно, что точность этой оценки критическим образом зависит от того, насколько мы доверяем данным о количестве предприятий (а они крайне ненадежны), и от того, насколько точно структура российского бизнеса отражена в выборке из 380 предприятий, ответивших на вопросы “Индема”. Так как размер взятки зависит от размера предприятия, его отраслевой и региональной принадлежности, формы собственности и т. д., полученные оценки могут отличаться от настоящих даже не в разы, а в десятки раз.

Тем не менее очевидно, что за последние 2–3 года коррупция действительно выросла, и с ней необходимо бороться. Не стоит ждать постепенного улучшения коррупции по мере повышения благосостояния. С одной стороны, между уровнем ВВП на душу населения и коррупцией действительно существует достаточно сильная корреляция. Однако анализ межстрановых данных показывает, что уровень коррупции в России слишком высок даже для стран с таким же, как у нас, ВВП на душу населения.

Как межстрановые исследования, так и опыт России последних лет показывают, что для борьбы с коррупцией необходимы политическая конкуренция, развитие гражданского общества и свобода СМИ. Эти факторы взаимно дополняют друг друга: например, для подотчетности бюрократии необходимо не только опубликовать информацию о факте коррупции, но и вынести скандал в парламент и на улицы. Тем не менее и межстрановые данные, и опыт отдельных однопартийных и авторитарных режимов с относительно свободными СМИ показывают, что свобода СМИ помогает бороться с коррупцией и сама по себе. Как мы показываем в нашей работе с Георгием Егоровым и Константином Сониным, независимые СМИ являются ключевым инструментом контроля бюрократии и для самой высшей власти, которая в противном случае обречена на потерю обратной связи с обществом и неэффективность.

Американские политологи Даунс и Буэно Де Мескита недавно указали и на ключевую роль СМИ как координационного блага. Так как СМИ агрегируют информацию, они позволяют преодолеть проблему коллективного действия – ключевое препятствие для развития гражданского общества. Когда каждый из нас хочет выйти на улицу – или хотя бы привязать на машину белую ленточку – в поддержку Олега Щербинского, но не знает, выйдут ли остальные, обсуждение в СМИ убеждает нас в том, что все знают о его беде. Следовательно, многие поддержат эту акцию и она увенчается успехом. Возвращение свободы СМИ – это не только ценность сама по себе, но и ключевой инструмент борьбы с коррупцией. Простые межстрановые сопоставления показывают, что независимость СМИ помогла бы на 40% сократить наше отставание от нормального – для нашего ВВП – уровня коррупции.