Молоко дает корова


Программы больших фестивалей почти всегда напоминают калейдоскоп, но в этот раз составители авиньонской афиши, кажется, такого результата и хотели. Слишком много экспериментов было в прошлом году, когда директора Венсан Бодрийе и Ортанс Аршамбо пригласили на роль художественного руководителя программы (здесь это называется “привлеченный артист”) радикального бельгийца Яна Фабра, а главной фестивальной темой сделали телесность, спровоцировав в прессе нешуточный скандал. Сейчас “привлеченным артистом” служит очень уважаемый во Франции (и хорошо знакомый нашей публике) режиссер и хореограф Жозеф Надж. Ясно, что после прошлогодних споров нынешняя программа должна была стать более компромиссной. Но если в фестивальных буклетах это называется “балансом между современными формами и большими театральными традициями”, то Жозеф Надж представляет тот же принцип романтически – как путешествие. Его собственный спектакль в Почетном дворе Папского дворца, отмененный вчера из-за дождя, носит японское название “Асобу”. Классик Питер Брук привозит пьесу “Сизви Банци мертв” про Южную Африку. Лионец Мишель Лобю повсюду таскает с собой в чемодане целую вымышленную страну – Тюракию, с обитателями которой недавно знакомил Москву, а теперь представляет их в Авиньоне. Ну а участники группы “Римини протокол” приехали на фестиваль с собственной маленькой Швейцарией.

“Римини протокол” – не театр в привычном смысле, а группа режиссеров. Они могут ставить спектакли вместе или по отдельности, но принципы работы всегда сходны. Возможно, это самый естественный способ существования для документального театра – подобным же образом устроен, например, московский Театр.doc. Прелесть “Римини протокол” в том, что это одновременно симпатичная и очень лукавая документалистика. С одной стороны, в их спектаклях участвуют не актеры, а люди, про жизнь которых сделаны эти спектакли. С другой – это меньше всего похоже на социальный очерк или проблемный репортаж.

В прежних спектаклях “Римини протокол” обитатели хосписа рассказывали о гонках “Формулы 1”, жители Калькутты прямо во время действия звонили берлинским зрителям на мобильные телефоны, чтобы описать свой город, а уволенные сотрудники бельгийской авиакомпании “Sabena” делились опытом удивительного превращения проблемы в хобби – взамен реальной компании, ставшей им почти родной, они придумали точно такую же, только виртуальную. В каждой из этих историй важна социальная тема, но еще важнее другое: участники “Римини протокол” пытаются найти в общественной реальности и личном опыте далеких от театра людей момент игры. Игра такого рода почти всегда выявляет в участниках что-то детское – и в новом “Мнемопарке” это, наверное, нагляднее всего.

“Мнемопарк” показывают несколько пенсионеров, коллекционирующих движущиеся модели поездов. Масштаб 1:160, мельчайшие детали железнодорожной инфраструктуры в точности копируют реальные станции и участки путей, макеты гор и мостов прилагаются. Из коллекций на сцене выстроена целая страна – Швейцария, а спектакль представляет собой что-то вроде экскурсионного тура на дистанционно управляемом игрушечном поезде, к головному вагону которого приделана крохотная видеокамера, передающая изображение на большой экран. Пока поезд едет, коллекционеры рассказывают о главных статьях национального экспорта и импорта, поголовье скота и птицы (среди путей сидит настоящая курица, чудовищно огромная на фоне игрушечного пейзажа). Экскурсия, однако, не вполне идиллична. Речь заходит и об устроенных террористами взрывах цистерн с топливом, и о перепроизводстве мясных продуктов: на одном из участков дороги громоздится сюрреалистическая гора, по склонам которой разложена нарезка из настоящих окороков, ветчины и корейки. Но ближе к концу в альпийские пейзажи на экране неожиданно начинают вклиниваться кадры из индийских фильмов с песнями и танцами – шутка в том, что это еще и рекламный ролик. Содержащий, кстати, уже довольно едкую сатиру: дорогущие швейцарские Альпы рекламируются для небогатых индийских туристов.

Но вообще-то цели “Мнемопарка” от сатиры далеки. Это слишком обаятельное и очень человечное искусство. Здесь нет привычной для кино- и театральной документалистики эксплуатации персонажей, с помощью которых автор высказывается на интересующую его тему. Режиссер “Мнемопарка” Штефан Каеге даже не иронизирует над швейцарскими коллекционерами, а просто предлагает им рассказать о своей жизни и своей стране через то, что они больше всего любят. В результате из игрушечного театрального предприятия выходит вдруг история о том, что, кажется, можно назвать настоящим патриотизмом.