В свете сила и правда
“Очевидец незримого” – амбициозный и тщательно подготовленный музейный проект. Но как часто бывает с большими проектами, не все расчеты оправдались, зато появились и до конца не просчитанные эффекты. Компания Proactiv PR предложила Русскому музею сделать внеплановую выставку Павла Филонова к петербургскому саммиту “большой восьмерки”. В музее, по словам заместителя директора Евгении Петровой, давно чувствовали, что зрительский интерес к творчеству этого художника до конца не удовлетворен, что его картины на выставках русского авангарда во многих странах мира надолго приковывают внимание посетителей, а большая ретроспектива Филонова была в музее давно, 18 лет назад, когда с его имени был снят нестрогий и негласный, но все же запрет. Так что музей, в котором сосредоточено практически все наследие Филонова, предложение принял.
Выставка была включена в культурную программу саммита G8, но дополнительного бюджетного финансирования не получила. По словам Андрея Насоновского, организатора выставки, деньги на нее собрали без большого труда, причем спонсоры “своих имен рядом с Филоновым решили не ставить”. Бюджет выставки на два города (в декабре “Очевидца незримого” откроют в Москве, в Пушкинском музее) – около $1 млн.
Но, как известно, в целях безопасности вся культурная программа саммита была отменена, так что лидеры стран “большой восьмерки” выставки Филонова не увидели. А она сделана так зрелищно и эффектно, что, легко предположить, произвела бы впечатление и на Джорджа Буша. То есть на совсем неподготовленного зрителя.
Прием точечной подсветки, которым в наших музеях мало пользуются, потому что для этого нужно хорошее, дорогое оборудование, всегда производит эффект. Но в случае с Филоновым, причем когда подсвечены не отдельные топовые работы, а все выставленные 75 картин и 85 рисунков, сфокусированный свет приводит к ошеломляющим результатам. Нежные краски, такие как в “Волах”, кажутся воздушными и прозрачными, а яркие – светятся и искрятся. “Атомы”, из которых Филонов составлял свои картины, в которых хотел отображать не жизнь, а ее внутренние процессы, создают иллюзию движения, анимации.
Организаторы выставки хотели, чтобы точечная подсветка помогала зрителю сосредоточиться на произведениях Филонова, по их мнению, трудных для восприятия. Гости на вернисажном просмотре и журналисты на пресс-показе действительно стояли перед картинами как прикованные, а ведь это ко всему привыкшая, вечно спешащая и трезвая, если не сказать циничная, публика. А потом все долго и горячо спорили, можно ли так показывать Филонова, производили бы его картины такое же грандиозное впечатление в традиционной развеске, в освещенных залах, на светлых стенах.
Филонов действительно очень мощный художник, и внутренняя энергия его работ часто кажется избыточной и давит на зрительские нервы. Причем, может быть, и буквально давит, возможно, для человеческого глаза процесс восприятия этих картин противоестественен, и он с большим трудом соединяет составляющие филоновского мира в единое целое. Конечно, собранные вместе и в большом количестве картины этого одержимого собственным художническим мессианством гения, предпочитавшего голод и забвение успеху и достатку, и в традиционно организованной экспозиции действуют своим мрачным пафосом почти физиологически, бьют по нервам.
Но на этой выставке даже близкие европейскому символизму ранние филоновские вещи, достаточно изломанные и манерные, обретают витальную силу. И хорошо, думаешь, что некоторых из известных работ музей все же не выставил. Портрет довольного Сталина, например, и при дневном свете выглядит макабрически, а тут мог бы всерьез напугать, как страшит мертвенное лицо-маска Ленина на картине “ГОЭЛРО”. Зато огромная почти абстрактная “Формула весны и действующей силы” при направленном свете звучит радостной живописной фугой.
Озвучивает живопись Филонова на выставке аналоговый синтезатор АНС (Александр Николаевич Скрябин), придуманный в 1938 г. инженером Евгением Мурзиным. Современная копия АНС “сканирует” несколько черно-белых отпечатков картин и выдает их звуковые аналоги. Получается приятная и таинственная, “мерцающая” музыка органно-электронного звучания. В общем, в залах корпуса Бенуа сотворили храм художника Филонова, где царит возвышенная и страстная молитвенная атмосфера, захватывающая и подчиняющая зрителя. Выйти из этого молитвенно-созерцательного напряжения помогает инсталляция концептуалиста Вадима Захарова – привет Филонову от современного художника, с голоду умирать ради искусства отказывающегося.
Захаров выстроил трехметрового голубого льва, детскую игрушку в масштабе уличного памятника. Лев “читает” автобиографию Филонова, написанную от третьего лица, и время от времени качается, наклоняется и подгибает ноги. Кроме спасительно-развлекательного, релаксирующего воздействия на публику, подавленную величием гения, лев явно сигналит зрителю, что к большим идеям можно и лучше относиться иронически.
В этой выставке Филонова должна была участвовать еще и известная американская художница Дженни Хольцер, мастер писать лазером тексты на стенах, зданиях и в небе. Но она в последний момент потребовала от организаторов выставки слишком много обязательств, так что контракт с ней в результате сочли нецелесообразным. Остается надежда, что к московскому показу Хольцер все же одумается. Тогда выставка “Павел Филонов. Очевидец незримого” превратится в настоящее интеллектуальное шоу. К чести всех ее организаторов эта выставка действительно, как и обещал пресс-релиз, оказалась на уровне стандартов лучших музеев мира. И дело не только в дизайнерских эффектах, точечной подсветке и голубом льве. Но и в таких абсолютно необходимых сопутствующих действиях, как выпуск полного каталога с блестящими статьями, сверка названий произведений Филонова с авторскими, данными к выставке 1929 г., которая тогда в Русском музее не состоялась. Искусство мистического певца пролетариата посчитали вредным.