Пролетая над Москвой
Занявшую центральную аллею Чистопрудного бульвара выставку – эффектную, бесплатную, работающую круглосуточно под открытым небом, не боящуюся ни дождей, ни жары – открыл сам автор Ян Артюс-Бертран. Это один из самых известных в мире специалистов по аэрофотосъемке, основатель агентства “Альтитюд”, ученый, журналист, общественный деятель (при демонстрации его проекта “Мир с высоты” в сотне городов 40 стран и издании соответствующего альбома на 21 языке общим тиражом более 2 млн экземпляров это расхожее определение уместно).
Две недели мировая знаменитость, чье творчество 10 лет спонсирует ЮНЕСКО, ожидал разрешения наших столичных властей на съемку Москвы с высоты птичьего полета – фирменной дистанции фотографа. За это время выставку на Чистопрудном бульваре смонтировали, подсветили, показали прохожим, как бы открыли – но без автора. В конце концов терпение у Артюса-Бертрана кончилось, он приехал просто так, без надежды пофотографировать Москву. И на пресс-конференции злобно бросил в телекамеру: “Господин Путин, если вы меня слышите! Позвольте мне полетать на вертолете над вашим городом. Получатся очень красивые работы”.
На самом деле это совершенно неправильное обоснование. Сам Ян Артюс-Бертран художником себя не считает, называясь журналистом. В сущности же он – просветитель. Каждую его фотографию – будь то “социально-критические” съемки скотобойни или кладбища танков или нейтральные географические красоты в жанре журнала “Вокруг света” – сопровождают подробный этнографический комментарий и бьющая по нервам статистика (сколько миллионов человек недоедают, сколько ежегодно умирают, сколько отходов выбрасывается и т. д.). Прямой связи между снимком Музея Гуггенхайма в Бильбао и описанием плачевного состояния басков (Бильбао – их столица) вроде бы нет, но Артюс-Бертран даже архитектурный шедевр Фрэнка Герри использует в качестве политинформации. На пресс-конференции какой-то шутник спросил фотографа, знает ли он со своей “птичьей” высоты, когда закончится московский дождь (в среду действительно лило). “Радуйтесь, что у вас дождь. В Ниле сильно понизился уровень воды”, – парировал Артюс-Бертран. Причем на полном серьезе.
Он вообще очень серьезный человек. Занялся фотографированием мира с вертолета после того, как три года в Кении снимал львов с воздушного шара – так было безопаснее. Ян Артюс-Бертран привык соблюдать дистанцию и теперь только так и может смотреть на распростертые под ним пространства – с отчуждением и внутренним спокойствием. На пресс-конференции его спросили, является ли аэрофотосъемка рисковым занятием. “Нет, нет, нет”, – обеспокоенно ответил мэтр. И это звучало как “чур, чур, чур”. В работах Артюса-Бертрана в самом деле нет лишних эмоций, дурной возвышенности, лиричности, поиска авторского взгляда. Если и получается эстетически совершенная картинка (необязательно красивая – что хорошего в затопленной деревне или гигантской помойке?), то лишь благодаря самой натуре, щедро поставляющей материал левитирующему холодному наблюдателю. Лишь потом превращающемуся в публициста – да и то оперирующего строгими фактами, а не лихой риторикой.
Поэтому бог знает, что могло бы получиться у “вертолетного” фотографа в Москве и какими бы комментариями он сопроводил свои снимки. Тем более если бы они появились на Чистопрудном бульваре, в центре города. У нас вообще нет традиции общедоступных показов искусства и слово “паблик арт” вызывает страх и трепет. А тут тебе и артефакт (Артюс-Бертран снимает в самом деле профессионально и впечатляюще), и емкий социальный анализ. Бульвар не выдержит и то и другое.