Суверенная культура

Недавно я разговаривала с одним исследователем русской культуры. Он уже давно живет в Америке, и его несколько беспокоит состояние предмета его исследования. Проще говоря, он был в ярости.

Сначала мы говорили о высоком искусстве: кино, литература, философия, различный современный арт.

– Россия уже давно не производит ничего оригинального, – говорил он. – Такая тоска. Все только копирует, да и то плохо.

Потом мы перешли на массовое: телесериалы, реалити-шоу. Не пропустили ни детективные романы, ни поп-музыку. Он все это знал лучше меня.

– Нет, это черт знает что такое, – говорил он. – Это кошмар. Это не похоже абсолютно ни на что. Такого же нигде в мире нет.

Я не к тому, чтобы поймать его на противоречиях. Я и сама с ним согласна. С поправкой только: можно ли сказать, что мы не успешны по части высокой культуры, но успешны по части массовой? Да нет, дело не в этом. Мы сейчас успешны по части культуры для внутреннего потребления, а уж высокая она или довольно-таки низенькая – нам наплевать. Никто нам указывать не должен. Мы же суверенная теперь нация.

Россия махнула рукой на международный успех. Наш народ – сам себе международ, так сказать. Масштабы страны пока позволяют.

Не нравится остальному человечеству наша, допустим, окрошка?

(Ой, не нравится, проверено.) Пусть не едят, у нас на нее огромный рынок. Наших писателей мало переводят? (Мало, мало.) А у нас даже никто про это не знает. Наши фильмы не хотят брать на международные фестивали? (Не хотят, не хотят.) Потому что они недостаточно социально ответственные, недостаточно острые и критические, не про обычных людей? А мы все равно будем снимать про рекламных агентов, как они дорого кушают и дорого катаются на машинах. Среднее кино для среднего класса. Потому что нам это интересно и нам это полезно. Это витамины для нашего общества.

Наше искусство – живопись, скульптуру, видео – не очень-то приглашают на международные выставки? (Увы, это так.) Потому что оно жирное, блестящее, благополучное, гламурное? Потому что «слишком в нем много золотой краски» (буквально так мне сказал один удивленный иностранный куратор, который недавно посмотрел много русского искусства подряд)? Художники наши как бы вообще не знают, что происходит в мире и стране. Войны идут в Ираке, Ливане, Чечне – а у нас золото в лазури и приколы. Это иностранцам обычно непонятно. Но они относятся с уважением. Это такое, видимо, русское культурное исключение.

Наши приколы там никому не смешны? И не надо. Коллекционеры-то, продюсеры, зрители, читатели все равно тут. Это англичане, кажется, говорят: «Дом там, где сердце». Но у нас дом там, где деньги.

И сердце там же. А деньги, безусловно, здесь. Я недавно пыталась найти спонсора на один престижный проект презентации русского искусства на Западе, но оказалось, что пиар на Западе сейчас никого не интересует. Вот если бы в регионах – другое дело. Там же огромный рынок.

Наши культурные продукты не слишком конкурентоспособны, степень нашей интеграции в мировой культурный обмен ничтожна. Иногда нам дают возможность показать себя самим (за свои деньги), как на прогремевшей в прошлом году в США пышной выставке «Россия!», или на каком-нибудь давосском форуме, где мы кормим всех икрой, или на выездных фестивалях, где русские быстро пляшут, поют, строят ледяной храм Василия Блаженного, быстро забирают деньги (если дают) и быстро уезжают. Еще русские коллекционеры любят за миллионы продавать друг другу русское искусство на торгах в Лондоне. Аукционные дома потирают руки: повезло с этими русскими. Но нет в западных музеях ни Серова, ни Коровина. Их там не знают, а нам безразлично.

Можно ли представить себе торги по французскому искусству и чтобы покупатели были только французы? Или специальный трехдневный фестиваль американской культуры, скажем, в том же Лондоне? Она и так там присутствует, американская культура, как бы к ней ни относиться.

Она везде есть, американская культура: кино массовое и кино авторское, литература детективная и литература серьезная, музыка поп и музыка рок. Видимо, в ней есть какая-то, не побоюсь этого слова, всемирная отзывчивость. Она про всех. А мы эту свою отзывчивость где-то в веках посеяли.