Живые и мертвые
Поклонники оригинального фильма Киеси Куросавы, успев посмотреть только рекламный ролик, сразу начали жаловаться: американцы, как всегда, все опошлили. У японского визионера была тонкая игра света и тени, мастерское использование фактур, стекол, зеркал и проч. Меланхоличные призрачные умертвия создавались как бы из ничего, но были очень страшные. У американцев же сплошные спецэффекты и штампы.
Это правда, но не вся. Новый “Пульс” по-своему совсем не плох. И забавен уже хотя бы потому, что долго прикидывается не тем, что он есть на самом деле.
Почти час вам будут морочить голову тягомотиной про хакера, который чего-то взломал, скачал, погрустнел, а потом увидел в библиотечном подвале мерзкую морду, которая, в точности как зеркальная маска в “Видоке”, высосала из него душу, – и тогда парню ничего не осталось, кроме как повеситься прямо перед носом любимой девушки. Потом мрачные тени призраков шатаются по университетскому кампусу и высасывают жизнь из молодежи. А некая девушка начинает понимать, что дело тут не в психических расстройствах. И ходящие трупы ей не мерещатся. Постепенно она приходит к выводу, что психоаналитика, с помощью которой ее пытается вразумить добрый профессор, – чепуха и самое время начать верить в призраков. То есть привлекается довольно прозрачная идея о том, что западный тип мышления сталкивается с восточной мистикой и, бессильный, отступает. В ремейке азиатского фильма данному соображению самое место.
Описанный час нашпигован штампами с такой плотностью, что кино можно смотреть с закрытыми глазами, точно зная, что сейчас, например, лежа в ванне, героиня увидит, что вода потемнела и кто-то из нее смотрит, что в зеркале отразится богомерзкая тварь, что в холодильнике печального самоубийцы найдутся черви, а в шкафу – дохлая кошка. Стоп. Вот этого как раз не должно было быть. Дохлая кошка в шкафу – это, кажется, уже перебор.
Серьезный молодежный ужастик про смертельную меланхолию, одиночество, отчуждение и пагубное воздействие электронных технологий как-то не очень сочетается с этой откровенно трэшевой шуткой. Но это только начало. Самое же интересное начинается, когда вялое расследование причин серии самоубийств как-то само собой теряет смысл, поскольку люди начинают вешаться, прыгать с домов и лезть под машины организованными группами. Сначала пустеют аудитории. Теленовости становятся все тревожнее. Город под угрозой неизвестной эпидемии. Трупы – лысые многорукие твари – носятся по коридорам, подвалам, а потом и по улицам веселыми кавалькадами. И тут уже не японские “Звонки” или “Проклятия”, и не их американские ремейки, и даже не недавний молодежный хоррор про игру-убийцу “Остаться в живых” приходят на ум. Начинается совсем другое кино, больше напоминающее торжественное шествие трупов из “Земли мертвых” Джорджа Ромеро или хищных человеко-монстров из “28 дней спустя” Дэнни Бойла.
Когда же начинают падать самолеты, гореть машины, беженцы покидают город – это уже не копия японского городского кайдана (истории про призраков), в конце 90-х – начале нулевых модернизировавшего привидения и запустившего их в различные электронные устройства, а потом (благодаря Киеси Куросаве) и в Интернет. Это совсем другое. А именно дистопия – беспощадная и довольно смешная история о саморазрушении современного мира. Даже, пожалуй, натуральный трэш-апокалипсис. Последние полчаса раскрывают карты, и становится ясно, ради чего нас тут долго и скучно водили за нос. Речь идет о том, что конец света не то чтобы неотвратим. Он уже случился, и мир поделен между живыми и мертвыми. Мертвые завидуют живым, приходят к ним через различные средства связи и вытягивают всю душу. Так что надо определяться, с кем вы – с теми, кто жив, или с ненасытными трупами. У вас еще включен мобильник?