Нулевые, никакие
Презентацию русского номера Flash Art московское издательство WAM устроило почти месяц назад. Однако сам журнал тогда к читателям не попал – его как-то так неудачно отправили из Италии, где находится редакция, что основной тираж до сих пор ждет, когда его растаможат. Однако некий “личный чемодан” доставил несколько десятков экземпляров, которые при желании можно прочитать. Было бы это желание.
Если бы подобная рутинная неразбериха с растаможкой случилась 17 лет назад с предыдущим “Флэш Артом” (на обложке русского номера название написано кириллицей), то попавшие в Москву экземпляры давно бы передавались из рук в руки и обсуждались с пристрастием. Тогда отечественному современному искусству: художникам, критикам и кураторам его выставок – страшно хотелось вписаться в международный контекст и получить западное признание. Сейчас это отчасти и произошло, а с другой стороны – и не так важно. Наше современное искусство покупают (плохо ли, хорошо – другой разговор) наши состоятельные соотечественники. А внутренняя культурная жизнь позволяет художникам чувствовать себя комфортнее на родине.
В русском Flash Art всего 80 страниц, из них половина – на английском языке, остальные – те же статьи на русском. Главный теоретический текст “Россия в нулевых. Российское искусство с 1990-х до наших дней” написан Виктором Мизиано в его характерной манере скучающего аналитика, которому всегда все ясно.
Мизиано перечисляет пять основных отличий искусства прошедшего десятилетия от нынешнего. Во-первых, “художник сегодня не должен более вкладывать в каждый жест сверхусилие, перекрывающее все, что им было сделано ранее”. Во-вторых и в-третьих, реальность нулевых в отличие от реальности 90-х не так “катастрофически зрелищна” и художнику не надо уже от нее дистанцироваться, поэтому он смог и захотел работать с ней. Четвертая главка статьи называется “Критическая позиция вместо неолиберального конформизма” и содержит наблюдение: появившийся за десятилетие рынок и масс-медиальная индустрия привели к тому, что “многие герои 90-х отдались сегодня безумному производству”, зато другие ищут свою программно критическую позицию.
Пример ищущих тут же, в номере: художник-левак Павел Микитенко в статье “Переопределить врага” как раз и сетует на исчезновение объекта для борьбы, а без него не найти новых друзей и не создать боевого художественного подполья. Небоевые формы художественной жизни автору не интересны. Пятое отличие нового художественного десятилетия Мизиано видит в возвращении “чувства истории”. Конструкт Мизиано ничем не плох, только слишком очевиден.
Но таков, в общем, и весь журнал. Две прилежные статьи Анны Матвеевой – о возросшей роли провинции и творчестве Валерия Кошлякова. Несколько интервью с художниками. Опять же ничем не плохие, но как будто уже многократно читанные. Все, что хотелось узнать о Вадиме Захарове, Андрее Монастырском и Сергее Браткове, у них уже давно спросили. А вот Анатолию Осмоловскому, талантливому и умному, всегда есть что сказать нового. Потому что его внутреннее развитие происходит без долгих пауз.
Самое полезное в журнале – его середина, 19 страниц Dictionary of Artists. 57 имен художников с одной картинкой и короткой характеристикой на двух языках. Упомянуты, кажется, все, кто хоть что-то значит.
О нынешнем, нулевом десятилетии все чаще говорят как об унылом безвременье. Возможно, оно кажется таким в сравнении с предыдущими, активно разрушительными и наспех созидательными десятилетиями. Возможно, как пророчит художник Осмоловский, мы пребываем в идеальном затишье перед катастрофой. Но все же что-то есть неприятно странное в том, что русский номер серьезного западного художественного журнала вышел таким, что, кажется, самим авторам его было невыносимо скучно делать.