Кино, которого еще не было
На российские экраны вышел новый, двенадцатый по счету, фильм знаменитого японского режиссера, продюсера, актера, драматурга, писателя и живописца Такеши Китано. В этой картине герой и автор раздваиваются, играя «черного» Такеши (брюнета-кинозвезду) и «белого» Китано (блондина-неудачника), фильм получил в российском прокате название «Такешиз».
В жизни практически каждого крупного режиссера наступает момент, когда он распахивает двери своей мастерской. И это вполне объяснимо: мастерская режиссера с ее перенасыщенностью посторонними людьми, где творчество подчинено власти денег, требованиям возраста, гораздо более киногенична, чем одинокий кабинет писателя или даже захламленный пентхаус художника со скучающими натурщицами, набросившими шали на плечи. Китано, безусловно, мастер крупный, хотя именно в его натуре трудно было опознать рефлектирующего художника, предлагающего нам вместе с ним поглядеть на собственное отражение. Что-что, а поза кокетничающего маэстро – это не про Китано. Тем не менее такой фильм появился, да еще и с названием, отвергающим сам факт переноса ответственности за собственные кинодеяния на альтер эго, роль которого у Феллини исполнял Мастроянни, а у Трюффо – Жан-Пьер Лео. Этот фильм назван с беспощадной откровенностью, от первого лица: Takeshi’s – то есть «я» Китано, удвоенное, утроенное самой необходимостью лицедействовать в различных обличьях, открыто идти на компромиссы с обветшавшим от бесконечного употребления жанром «кино о якудза», смирившегося с идиотической топорностью бесконечных телешоу, эксплуатирующих еженощно имидж немногословного скуластого сфинкса с немигающим правым глазом. Того самого Китано, который на радость киноманам всех фестивалей мира умеет одномоментно превратиться из робеющего перед детской наивностью скромняги в киллера с оскалом бойцовой собаки. Того самого Китано, которого именно этот имидж превратил в своего рода визитную карточку японского героического характера конца ХХ века.
Так ли это на самом деле или нет –
другой вопрос, но Китано с его страстью к публичности обречен на то, чтобы «хвост» его имиджа «вилял» его недюжинным талантом. Собственно, об этом очень яркий, хотя и не во всем получившийся фильм «Такешиз». Это своего рода его бортовой дневник или «черный ящик», содержимое которого он и предъявляет зрителям. Жанр рискованный. Монолитная энергетика «Затоичи» и могучая лирика «Кукол» – последних его работ – взболтаны здесь в не вполне пригодном для немедленного употребления стилевом коктейле. Но зато сколько тем для рассуждения, зацепок для воображения, сколько актерского креатива, который порой во сто крат важнее композиционной цельности!
– Вы играете в фильме сразу двух героев-двойников, которые принадлежат разным мирам, людей, внутренне абсолютно не похожих друг на друга. Первый – буйный, неукротимый, стремящийся к власти, а второй – не уверенный в себе маленький человек. Что вы хотели этим сказать?
– Первоначально в фильме предполагался только один персонаж. Но позже я решил, что героев будет двое. Мне хотелось, чтобы внешне они были похожи, а их абсолютно разное положение в обществе создавало контраст. Я назвал одного из них своим сценическим псевдонимом, а другого своим настоящим именем. Но это вовсе не значит, что фильм автобиографический или что эти персонажи – мои психологические двойники. Ничего подобного. Купающаяся в лучах славы, чуть напыщенная звезда фильмов серии «Б» «Бит» Такеши – это то, как в моем представлении меня воспринимает японская публика, когда созерцает меня по телевизору. Так что фильм не о моей настоящей жизни, не о реальной жизни Такеши. Это просто персонаж, которого я создал и играю. Второй герой – блондин клерк Китано родился из другой части моего опыта начинающего комика. Таким я был, когда пытался стать профессионалом, подрабатывал чем мог, ходил на прослушивания. Фильм сделан так, будто где-то есть кукловод, который управляет этими двумя марионетками по имени «Бит» Такеши и Такеши Китано.
– Ваш стиль неоднократно претерпевал изменения, вы искали себя в разных жанрах – отчасти это проиллюстрировано в «Такешиз». И тем не менее, к какому из ваших фильмов ближе всего это отчасти автобиографическое киноэссе?
– К моему второму фильму «Точка кипения», в котором я впервые выступил как сценарист. У меня тогда была амбициозная идея – сочинить фильм, до которого еще никто не додумался. И меня очень угнетало, что в «Точке кипения» мне не удалось сделать и половины задуманного. Впрочем, я вовсе не хочу сказать, что с «Такешиз» мне удалось осуществить все до конца.
– Кем вы себя больше ощущаете – актером или режиссером? Не мучает ли раздвоенность вашего статуса в момент съемок картины? В случае с фильмом «Такешиз» – даже «рас-троенность»?
– Когда я снимаю кино, я увлечен самим процессом, профессией. Именно это полностью поглощает меня. Но в то же время я чувствую, будто у меня за спиной стоит еще один человек и наблюдает за всем, что я делаю. Я никогда до конца не отдавался страсти к режиссуре, никогда до безумия не влюблялся в кино. Внутри меня всегда был и есть объективный свидетель, который удерживает от того, чтобы я полностью погрузился в кино. Я мог бы сравнить это с рыбной ловлей. Многим она нравится, но рыбак для развлечения на рыбалку не пойдет – он этим зарабатывает на жизнь. А я так и не смог стать закоренелым рыбаком.
– Вы прославились фильмами о якудза. Нет ли желания от рафинированных авторских картин вновь вернуться к кинематографической юности и снять жанровую ленту? Может быть, даже в духе модных китайских фильмов про «крадущихся тигров»?
– Я действительно накопил солидный арсенал кинематографических приемов. Опыта столько, что его довольно сложно использовать в одном отдельно взятом фильме. Отчасти это объясняет факт возникновения «Такешиз» с его непростой структурой. В этой картине я будто пытаюсь примириться со своим прошлым и двинуться дальше – кто знает, куда... Может быть, и в направлении, которое вы указываете. В «Такешиз» я хотел не повторяться, а просто подвести своего рода баланс, подытожив в одном фильме все то, чем я как режиссер занимался все эти годы. Я считаю, что сейчас нахожусь на этапе... как бы это точнее сказать? Выражаясь фигурально, я взбираюсь по гигантской винтовой лестнице, иду по спирали. Я сделал один оборот, взобрался на виток выше и теперь собираюсь покорять следующий. Этот момент ничем не хуже всякого другого, чтобы сделать заявление: некая часть моей кинокарьеры теперь завершена, и пора двигаться дальше, переходить к следующей фазе.