Без единого бриллианта

В Швейцарии, где производятся часы Vacheron Constantin, существует Дом Наследия, который собирает, выкупает и отслеживает передвижения особенно редких экземпляров этой марки. Коллекции Дома Наследия редко покидают музейные хранилища, но сейчас именно такой случай. С 14 по 22 сентября в московском бутике Vacheron Constantin можно увидеть 12 экземпляров из платиновой коллекции, которая создается и обновляется с XIX века.

Как получаются подобные шедевры и почему именно русских покупателей так любят швейцарские часовщики, пожалуй, лучше всех знает президент Vacheron Constantin Хуан-Карлос Торрес. Он уже 25 лет работает в компании и почти год ее возглавляет.

Мы договорились встретиться в холле московской гостиницы «Арарат Парк Хаятт» на Неглинной. Время назначил господин Торрес –

9.30 утра. Ровно в полдесятого мне навстречу вышел обаятельный испанец лет сорока в идеально скроенном черном костюме. Обменявшись приветствиями и дежурными мнениями об изменчивой и непредсказуемой московской погоде, мы расположились на уютных диванах лобби-бара. Как оказалось, столь раннее время для беседы непривычно не только для меня, но и для испанца, но куда деваться – в 11.00 он уезжает на следующую встречу.

– Производство высококлассных часов – это для вас бизнес или искусство? Часовщики –

это ремесленники или все же творцы?

– Для меня – это бизнес, а для Vacheron Constantin – искусство. Говоря о ремесле и искусстве, я бы не стал ставить ремесло ниже, чем искусство. Haute Horlogerie – это одновременно и искусство, и сложнейшее ремесло, требующее сочетания различных навыков. В искусстве важен творческий подход, необычный взгляд на мир, когда же речь идет о производстве часов, то это все перечисленное плюс безупречное мастерство и техника. Невозможно создавать вещи только по правилам производства, не вкладывая в них душу, иначе все часы были бы похожи друг на друга. Часовая компания – это семья с традициями и внутренним миром, которые передаются от одного сотрудника другому, от мастера – изделиям.

– Семейственность в часовой индустрии сегодня – это родственные отношения или нечто другое? Можно ли назвать современный часовой бизнес семейным?

– Сейчас очень мало чисто семейных компаний, большинство – просто бренды. Да-да, именно бренды, бизнес, который находится на поверхности. Истинная же семейственность сохранилась среди часовщиков. Все наши мастера – либо родственники, либо близкие друзья. Я уже 25 лет работаю в компании и знаю, что главное в Vacheron Constantin – это объединяющий дух компании, невидимая связь между сотрудниками. Речь идет даже не о семейной преемственности как таковой, а о респектабельности, которая зарабатывается годами. В прошлом году мы отмечали 250-летие компании. И вы знаете, это была не просто вечеринка, куда приходят поесть и выпить, это было что-то другое – настоящее, люди были действительно счастливы.

– Как наследники семей Vacheron и Constantin влияют на политику компании? Вы прислушиваетесь к их мнению?

– С 1920 года больше нет наследников двух основателей компании. С тех пор это не семейный бизнес в плане управления: Vacheron Constantin принадлежит Richemont Group.

– До того как Vacheron Constantin вошла в состав Richemont Group, она стала публичной компанией. Видите ли вы в изменении принципов управления элементы глобализации, которая коснулась и люксовых товаров?

– Vacheron Constantin – это международный бренд. Это не вопрос глобализации, так как мы были представлены во многих странах и до того, как вошли в состав Richemont Group. И более того, никто не заставляет вас покупать Vacheron Constantin. Глобализация не затрагивает часовую индустрию, так как когда мы производим продукт, он напрямую следует от мастера к клиенту.

– Изначально Vacheron Constantin позиционировались как эксклюзивные часы для эксклюзивных клиентов. Как изменилась философия компании за 250-летнюю историю?

– Ничего не изменилось. Концепция марки

осталась в точности такой же, как ее создал Жан-Марк Вашерон. Он был первым часовщиком-путешественником. И каждый раз, возвращаясь из заграничных поездок, Жан-Марк привозил новые идеи. У него появились покупатели не только в Женеве, но и в Италии, Франции и даже в России. Именно это отличало Vacheron Constantin от других часовых марок. Будучи образованным человеком, Жан-Марк стремился к тому, чтобы все его сотрудники были разносторонне развитыми. И сегодня все так же: часовщики и инженеры – не просто рабочие, механически выполняющие свое дело, они стремятся развиваться во всех направлениях, получают художественное, историческое образование. В этом и заключается философия компании: главное – это мыслящий мастер, который создает эксклюзивные часы для эксклюзивных клиентов.

– В рыночной экономике спрос диктует предложение. Касается ли это часовой промышленности? Если да, то как вы узнаете о запросах клиентов?

– Единственный способ узнать о том, что сегодня необходимо на рынке, – это близко общаться с владельцами магазинов и непосредственно с клиентами. Кроме того, нужно следить за изменениями на рынке, за тенденциями не только в часовой индустрии, но и в мире моды. Необходимо уметь угадывать мысли клиентов, их настроение. В России, например, клиенты очень хорошо разбираются в часах, у них есть возможность выбирать самое лучшее. Русскому человеку просто невозможно солгать, нужно стать его другом, тогда ты сможешь сделать изделия, которые он купит.

– Если клиенты столь взыскательны, то возможно ли изготовить часы по индивидуальному заказу? Что для этого необходимо и сколько это будет стоить?

– Конечно, вы может прийти в наш женевский бутик и заказать часы. Вы можете сидеть рядом с дизайнером, инженером, которые будут делать именно такие вещи, какие вы захотите. Единственное условие: вы должны соблюдать правила создания часов, технические характеристики. Дизайн, материалы, эмаль – это все на ваш выбор. Но мы отказываем человеку, если видим, что он недостаточно сильно хочет купить наши часы.

– Как вы это определяете?

– Это видно моментально – он сам выдает свою незаинтересованность. Он вечно куда-то спешит, не готов потратить два-три часа на то, чтобы выбрать дизайн, посоветоваться с мастером. Ему просто все равно, что носить. В то же время у нас есть клиенты, которые по-настоящему влюблены в Vacheron Constantin. Если они не могут купить понравившуюся модель сразу, для них предусмотрены специальные условия оплаты.

– Как вы считаете, Vacheron Constantin – это одни часы на всю жизнь, модный аксессуар, который следует периодически менять, или же предмет коллекционирования?

– Все одновременно. Очень важно, что Vacheron Constantin – компания, которая удовлетворяет самые разные вкусы. У нас есть часы на каждый день, для особых случаев и, конечно, коллекционные.

– Компания установила рекорд, когда часы Kallista были проданы за $5 млн и стали самыми дорогими в истории. Это потолок, или есть еще к чему стремиться?

– У нас уже есть еще более дорогая модель, но это пока секрет. Kallista, безусловно, очень дорогие часы, но основная их стоимость заключена в золоте и бриллиантах. Tour de L’Ile –

вот это действительно уникальная вещь, это настоящий рекорд, так как часы стоимостью более 1,2 млн евро без единого бриллианта пока не создавал никто.

– Что влияет на ценообразование – материалы, работа лучших мастеров? Или же это вопрос статуса?

– Главным образом вы платите за работу часовщиков, дизайнеров, инженеров. Они тратят дни, месяцы, годы, чтобы создать действительно дорогие часы. Но прежде всего необходимо вырастить хорошего часовщика. После того как он получит образование и начнет работать в компании, пройдет еще пять лет, прежде чем он сможет самостоятельно делать качественные часы среднего уровня. Еще через десять лет он будет делать уникальные изделия. Чтобы понять, сколько времени уходит на создание часов, я приведу только одну цифру: более суток необходимо, чтобы отполировать турбийон в несколько миллиметров, который сегодня скорее дань историческому прошлому, чем незаменимая деталь часового механизма.

– При таких затратах часы Vacheron Constantin становятся штучной продукцией…

– Да, мы производим не более 16 000 часов в год.

– Кого вы считаете конкурентами?

– Vacheron Constantin относится к числу аристократических часовых марок, а таких мало.

И мы скорее не конкуренты, а коллеги, так как у нас одинаковые проблемы, клиенты. Vacheron Constantin, Patek Philippe, Audemars Piguet, Breguet – это сегодня четыре крупнейших игрока на рынке часов класса люкс.

– Изделия Vacheron Constantin носили коронованные особы, первые лица государств и общественные деятели. Кто мог бы стать современным воплощением образа компании?

– Я не могу выделить какого-то конкретного человека, так как у нас есть коллекции, рассчитанные на разных покупателей. Хотя у всех наших клиентов есть нечто общее: они, во-первых, богаты, во-вторых, являются поклонниками Vacheron Constantin и, в-третьих, они хорошо разбираются в часах, если выбрали нас.

– Чем Vacheron Constantin намерен удивить покупателей в этом году?

– Vacheron Constantin – это не бренд, который удивляет, а бренд, который год за годом подтверждает свое высокое звание. Конечно, у нас будут новые модели, но это не что-то оригинальное, способное произвести фурор, это скорее продолжение традиций, сохранение гармонии между дизайном и механизмом.

– Россия считается одним из наиболее перспективных рынков для товаров класса люкс. Насколько благополучна ситуация на российском рынке часовой продукции?

– Российский рынок и русские покупатели –

это благодатная почва. Русские разбираются в часах, в процессе их производства, в стоимости. Они любят часы. Россия входит в тройку стран, которые являются приоритетными для развития нашего бизнеса. На первом месте сегодня Италия, так как здесь рождаются большинство тенденций. Но и среди русских все больше джет-сеттеров. Доказательством того, что российский рынок для нас очень важен, служит тот факт, что именно в Москве мы открыли свой второй, после Женевы, бутик в мире.

– Давайте поговорим немного о вас. Одно из ваших увлечений – это классическая музыка. Vacheron Constantin – это тоже классика, есть ли что-то общее между вашей работой и вашим увлечением?

– Безусловно. Классическая музыка дарит мне чувство покоя, сравнимое с влиянием Vacheron Constantin на любого человека. Это ощущение вечности. Еще одно мое увлечение – Porsche, в моторе которого я уверен так же, как в механизме часов на моем запястье. Я люблю путешествовать, именно в путешествиях родились большинство моделей Vacheron Constantin. Наверное, сегодня Vacheron Constantin – это не просто моя работа, это часть моей жизни, как я уже говорил, это моя семья.

– Если бы вы не стали президентом Vacheron Constantin, кем бы вы хотели работать?

– Самый простой ответ, который приходит мне в голову, – я стал бы часовщиком! Но это неправда… У меня недостаточно навыков, чтобы делать часы, я могу только успешно их продавать. Я даже не способен представить себя вне компании. Хотя когда-нибудь мне все-таки придется выйти на пенсию, тогда… я открою ресторан. И все блюда в нем буду подбирать с такой же тщательностью, как модели часов в коллекцию.