Хорош, да розов


Пятнадцать лет назад, путешествуя по Австралии, Тим Шихан сделал открытие, которым может похвалиться не каждый селекционер. На винограднике, где еще не созрел урожай, фермер показал ему лозу, изнемогавшую под тяжестью гроздьев: ягоды были не только удивительно спелые и сладкие, но и совершенно необычного цвета – розового.

Шихан и его партнер Дункан Макинтайр запатентовали этот сорт и долго экспериментировали с ним в разных географических зонах. Убедившись, что в Испании, Греции, Южной Африке, Намибии и Чили можно вырастить достаточное количество розового винограда, чтобы насытить рынок Великобритании, селекционеры стали искать броское название. Остановились на Absolutely Pink — «абсолютно розовый»: оно не только описывало необычный цвет, говорит Макинтайр, но и напоминало, что этот сорт абсолютно лишен косточек.

Но цвет и ассоциации, которые он вызывает, – бесконечно сложный феномен, особенно в таком деле, как выбор еды. Это выяснилось в ходе исследования, результаты которого были опубликованы в августе, накануне начала продаж «абсолютно розового». Исследование проводила компания Harris Interactive, опросившая 1985 жителей Великобритании. Респондентов спрашивали о любимом цвете, о том, какие оттенки могли бы смутить их при выборе свежих продуктов и какие ассоциации вызывает розовый цвет.

«Неудивительно, – говорит специалист по психологии потребления Донна Доусон, – что первое место в списке любимых цветов занял синий: он находится на холодном полюсе спектра и может снижать давление, выравнивать дыхание и ослаблять мускульное напряжение. Отчасти по этой причине, – объясняет Доусон, – персонал авиакомпаний так часто носит синий: это успокаивает пассажиров».

Но когда нечто синее предстоит съесть, а не просто любоваться им, то котировки этого цвета стремительно падают. Доусон объясняет, что это сигнал от нашей «древней памяти»: синий – это цвет тухлого (а значит, ядовитого) мяса.

Черный и серый, которые занимают на холодной палитре место рядом с синим, тоже получили предсказуемо отрицательную оценку опрошенных: если уж дело касается выбора фруктов, то черный и серый означают, что «еда несвежая и даже заплесневелая».

Но гораздо больше Доусон удивилась, узнав, что между коричневым (его признали «отталкивающим» 42%) и синим (13%), разместился розовый (18%). Этот цвет ассоциировался у опрошенных с «розовым вином, шампанским, удовольствием» (13%), с «чем-то романтическим и сентиментальным» (24%). Но больше всего респондентов (4/5) сказали, что розовое – это «нечто женственное или девичье». Фрукты «женственного и девичьего» цвета вовсе не казались опрошенным привлекательными.

Макинтайр признает, что даже у него самого слово «розовый» может вызвать ассоциации с чем-то искусственно сладким, приторно-конфетным: «Цвет игрушек для девочек», – формулирует он, но тут же оговаривается, что это лишь «одна из многих и по большей части позитивных» ассоциаций, связанных у него с розовым.

Но когда ты видишь не абстрактный розовый цвет, а виноград, все эти ассоциации не приходят в голову: ягоды вовсе не «приторные», не «искусственные», а свежие, упругие и чрезвычайно аппетитные. Да эти ягоды, если уж на то пошло, вовсе и не «абсолютно розовые»: они бывают самых разнообразных оттенков в зависимости от того, где вырос виноград. Хотя косточек в них и в самом деле абсолютно нет. (FT, 19.08.2006, Елена Парина)