В ожидании решения прокуратуры
Теперь 56-летний Кан вновь готовится к поездке по зарубежным отделениям KEB, но уже в другой роли. Кан хочет лично проконтролировать предстоящую интеграцию KEB в структуру поглощающего его банка Kookmin, крупнейшего кредитного учреждения Южной Кореи, в котором Кан занимает пост гендиректора.
“Это действительно забавный поворот судьбы: я поглощаю банк, в котором мой отец был одним из самых влиятельных руководителей”, – признает Кан. Но он не считает сделку стоимостью $7,3 млрд смешной – Кан мечтает создать супербанк Кореи, а возможно, и что-то вроде “азиатского Citibank”.
Поглощение должно завершиться до конца года. В результате под началом Кана окажется около 30 000 сотрудников и 1550 филиалов, обслуживающих около 28 млн клиентов. На корейском банковском рынке, третьем по величине в Азии, доля Kookmin достигнет 25%.
Кана не пугают ни масштабы задачи, ни действия профсоюзов в KEB, выступающих против поглощения, ни масштабное расследование корейской прокуратуры условий покупки банка его нынешним владельцем – техасским фондом прямых инвестиций Lone Star.
Из-за продолжающегося расследования, в ходе которого прокуратура уже несколько раз проводила обыски в KEB, соглашение, подписанное Lone Star и Kookmin в мае, придется продлевать, так как, согласно этому документу, сделка должна была быть завершена до 16 сентября.
Прокуратура подозревает Lone Star в использовании связей с чиновниками и менеджментом банка для снижения цены покупки: 50,5% акций KEB достались американцам в 2003 г. за 1,4 трлн вон, а теперь они продают 70,87% акций за 6,95 трлн вон. Lone Star считает эти подозрения безосновательными.
Не исключено, что при продлении соглашения цена будет пересмотрена в сторону повышения, так как за первое полугодие чистая прибыль KEB выросла на 44% благодаря реструктуризации бизнеса, проведенной новым владельцем.
“Мне самому приходилось и продавать банки, и покупать, и создавать, поэтому я могу понять беспокойство и опасения и той и другой стороны, – рассуждает Кан, сидя, скрестив ноги, в традиционном корейском ресторане в центре Сеула и куря одну за другой тонкие сигареты. – Интеграция банковского бизнеса – очень непростое дело. Нужно приложить очень много усилий, но чем больше усилий вы потратите, тем успешнее будет результат”.
Капризная элита
Кан учился в Корее (в одной школе с нынешним министром финансов Кореи Хан Дук Су), Японии и Гонконге, а затем – в Дартмутском колледже и Университете Тафтс в США. В 1979 г. он устроился на работу в нью-йоркский Citibank. Затем он вернулся в Сеул, где стал сначала сотрудником местного подразделения американского инвестбанка Bankers Trust, а в 1996 г. – его руководителем. Когда в 1998 г. Deutsche Bank купил Bankers Trust, Кан стал главным представителем Deutsche Bank в Корее, и в течение двух лет он руководил процессом интеграции азиатского бизнеса банка. В 2000 г. он возглавил Seoulbank. Здесь Кан провел масштабную реструктуризацию, сократив 1100 рабочих мест и подготовив банк к продаже конкуренту – банку Hana. После сделки Кан остался без работы, но ненадолго: банку Kookmin понадобился новый гендиректор. За полтора года руководства этим крупнейшим корейским банком, 85% акций которого контролируют иностранцы, Кан добился крупных успехов благодаря решительным мерам – сокращению персонала, списанию убыточных активов и продаже безнадежных долгов. В результате по итогам 2005 г. Kookmin получил рекордную прибыль в размере 2,25 млрд вон.
Кан выглядит человеком, который способен совершенно невозмутимо перенести самые неприятные испытания. “Мою задачу можно сравнить с построением нового корабля из двух уже имеющихся сильных кораблей, – говорит Кан о предстоящем поглощении. – Проект нового корабля мы будем разрабатывать вместе со специальным интеграционным комитетом. Когда этот процесс завершится, мы сможем добраться на новом корабле до таких далей, которые были недоступны нашим кораблям по отдельности”.
Покупка KEB выглядит идеальной сделкой для Kookmin, у которого прекрасно развито розничное направление, но сравнительно слабы позиции в корпоративном секторе. А у KEB корпоративный бизнес – одно из самых сильных направлений.
“Мы очень высоко ценим опыт KEB в операциях с иностранной валютой, торговом финансировании, корпоративном банкинге, а также их зарубежную сеть, – говорит Кан. – Я уверен, что и они знают о сильных позициях нашего розничного бизнеса. Если сложить эти два компонента, получится более гармоничный банк”.
Хотя сделка еще не завершена, команда Кана активно строит планы интеграции двух структур. Предполагается, что в течение года KEB продолжит работу как самостоятельный банк, затем будет проведен делистинг его акций и все операции двух банков будут объединены.
Тем временем профсоюзные активисты KEB проводят демонстрации протеста против сделки – они опасаются за свои рабочие места. Хотя некоторые филиалы после объединения будут закрыты, руководство Kookmin поклялось никого не увольнять, так как менеджеры из Lone Star уже провели необходимое сокращение персонала. Профсоюзы доставляют много хлопот как корейским, так и иностранным руководителям банка. В течение четырех дней активисты не пускали нынешнего главу банка, американца Ричарда Уэкера, на работу, забаррикадировав вход в главное здание. Усевшись на асфальте напротив пикетчиков, Уэкер попытался начать переговоры. Но демонстранты не дали ему произнести ни слова.
Один из сотрудников KEB считает, что причина беспорядков в психологии: “Десятки лет KEB был самым престижным банком Кореи – это была элита. А Kookmin был всегда последним банком, в котором мы хотели бы работать. Эта сделка оскорбляет чувство собственного достоинства наших сотрудников. Кроме того, обещания сохранить рабочие места уже неоднократно нарушались в банковском секторе, так что люди боятся худшего”. Кан считает, что ему удастся найти общий язык с профсоюзами, которые должны увидеть будущее объединенного банка.
Поглощение KEB с его 28 зарубежными филиалами должно стать платформой для экспансии на развивающиеся рынки Азии. Через банк уже сейчас проходит четверть экспортно-импортных финансовых операций Южной Кореи.
“Моя роль в том, чтобы заложить прочную основу конкурентоспособности банка на местном рынке, а затем выйти за его пределы”, – говорит Кан.
Недостатки вертикали власти
Кан не похож на типичного корейского банкира: мало кто из его местных коллег имеет столь богатый международный опыт и так хорошо владеет английским языком. Этот опыт он теперь пытается передать команде топ-менеджеров Kookmin.
“Я не фанат учебников менеджмента и привык полагаться на интуицию и на обучение в ходе работы”, – говорит Кан, закуривая очередную сигарету. Он жалуется, что в корейских банках пока очень прочны представления о гендиректоре, который должен лично отвечать за все. Концепция “вертикали власти” пока оказывается сильнее идеи работы в команде.
“Когда я работал в Bankers Trust и Deutsche Bank, у нас там были выдающиеся сотрудники, но не хуже были кадры и в конкурирующих банках вроде Morgan Stanley и Goldman Sachs, – рассказывает Кан. – Именно тогда я понял, что преимущество достигается только благодаря командной работе. Главный секрет в том, как объединить способности отдельных людей”. (FT, Александр Силонов)