Благие обещания
К счастью, все еще впереди – немало будет событий и весьма достойных, и просто сногсшибательных. Солнечное сплетение фестиваля придется на 25–27 сентября: друг за другом пройдут ранний Ренессанс в эталонном исполнении ансамбля Micrologus, аристократические виольные монологи Паоло Пандольфо и ансамбль Les Basses R?unies, которым руководит мастер барочной виолончели № 1 Брюно Коксе. А чтобы не проморгать революцию в традиции моцартовских интерпретаций, обязательно нужно услышать сверхновую звезду исторического фортепиано Кристиана Безауденхаута – сегодня, 19 сентября, в Петербургской консерватории и 21 сентября – в Театре Анатолия Васильева в Москве.
Нынешний фестиваль – девятый по счету. Уже воспитана своя публика – грамотная и заинтересованная. Обе музыкальные столицы привыкли быть в курсе новинок исторического исполнительства – одной из самых передовых отраслей мирового музыкального производства. Теперь волей-неволей нужно держать марку, особенно на первом – представительском – концерте. Но нынче сделать правильный выбор не удалось: такого конфуза на открытии Earlymusic не было еще ни разу.
Фестиваль пригласил на открытие правоверных аутентистов – известный барочный оркестр Il Fondamento с более чем традиционной программой из оркестровых сюит Баха. Руководитель ансамбля Пауль Домбрехт ревностно держится заповедей исторического исполнительства – разыскивает неизвестный репертуар и ревизует привычную классику в новых исследованиях. Но на слуховую поверку дальше обычного (и далеко не первосортного) академизма дело не идет.
Интерпретации особенно вредит механистичный, как у метронома, пульс – время нарезано ломтиками и расфасовано в вакуумную упаковку тактов. Течение музыкальной мысли то и дело спотыкается о частокол из агрессивных и надоедливых акцентов. Баланс тоже оставляет желать лучшего – мелодические голоса блуждают где-то внутри неаппетитной на слух звуковой массы.
Ответственен за все это исключительно дирижер – и когда управляет ансамблем, солируя на гобое, и когда стоит за пультом. Тиранический жест Домбрехта пережимает дыхательные пути ансамблю – а воздуха не хватает слушателю.
Да и мастерство музыкантов соответствует европейским нормам качества лишь с натяжкой – дирижерская муштра не всегда помогала вступать вместе, а вторые гобои устроили совсем уж непристойную фальшь. Во Второй и Третьей сюитах, где не было духовых, струнная группа сумела просторнее расположиться в акустике, а первый скрипач (Дирк Вандале), получив наконец увольнительную в соло, ненадолго реанимировал засушенный саунд живым дыханием и гибкой интонацией.
Большой и трудоемкий проект не оправдал себя. А ведь на эти немалые силы и средства можно было предложить армии знатоков и любителей, которая собралась в Екатерининском дворце, и что-нибудь посвежее.