Цветочки черные
Парень в шляпе, надвинутой на лоб, усталым и будто бы безразличным голосом повествует о своей жизни: был боксером, потом полицейским, делил с напарником стол, кров и женщину, расследовал убийство неведомой старлетки, а потом сам не заметил, как засосало водоворотом. Лабиринт, каждый следующий поворот или тупичок которого заведомо известен киноману, узнается и рядовыми любителями попкорна – будто впечатана в подкорку генетическая память о самом эстетском жанре кинематографа 1950-х – «черном» фильме, film noir, или попросту нуаре. И кто сказал, что жанр сей мертв, а секреты его забыты? «Черная орхидея» Брайана де Пальмы, с которой совсем недавно стартовал кинофестиваль в Венеции, на днях откроет еще один, рангом поменьше, московский фестиваль «Образы Америки», а затем появится и на широких экранах. Чернухи хватит на всех.
Наверное, и де Пальма, и автор романа «Черная орхидея» Джеймс Эллрой (человек также вполне современный, но написавший множество «нуаров» – к примеру «Секреты Лос-Анджелеса») задавали себе вопрос: «На кой черт на рубеже 20-го и 21-го столетий я ворошу это старье?» Задавали и отвечали, причем ответ, судя по всему, был достаточно убедительным: ведь сложить такую книгу или тем более фильм – дело трудное, долгое, отнимающее немалый отрезок жизни. Не наше зрительское дело лезть в эти вопросы и ответы. Однако никто не помешает нам задать свой собственный вопрос: «С какой стати я все это смотрю?» Тем, кто желает поразвлечься, хватит пустоголовых голливудских комедий; тем, кто хочет пощекотать себе нервы, в ассортименте предлагаются фильмы ужасов; динамичных боевиков тоже в достатке, и кому нужно в таких обстоятельствах двухчасовое ретро-занудство с загадочными блондинками/брюнетками и злодеями в выглаженных пиджаках? Рискну ответить: не всем, но многим.
В последние годы истинно прогрессивным и актуальным считается лишь то кино, которое поднимает важнейшие проблемы современности – в идеале, не экзистенциальные, а социальные или политические. «Горбатая гора» защищает права геев (даже если они ковбои!), «Малышка на миллион» выступает за эвтаназию, «Спокойной ночи и удачи» ратует за свободу слова на телевидении. Вот и в Венеции «Золотого льва» отдали кинокартине о несправедливой жилищной политике властей в современной китайской провинции. Безумно увлекательная тема, не так ли? Тут и Оливер Стоун, флюгер общественного мнения, решил поговорить о насущном – и снял насквозь спекулятивную политагитку «Башни-близнецы». А ведь, казалось бы, еще вчера ему хотелось копнуть историю и поговорить с народом об Александре Македонском.
Серьезная публика жаждет актуального, остальная довольствуется малым, и эстетство де Пальмы ей ни к чему. «Черная орхидея» явилась не вовремя, и критика ей этого не простила: все рецензии пестрят бесконечными «зачем?» Однако де Пальма, по счастью, человек заслуженный, ему чужое мнение не указ. С блаженством он погружается в мутную воду черного бассейна: быть может, воду несколько застоявшуюся, но все же освежающую и помогающую забыть о знойных ветрах современного кино. В этой болотистой атмосфере и расцветают невиданные орхидеи истинного кинематографа, которым в новом фильме де Пальмы пропитан каждый кадр. Тем лучше, что публика, наслышанная о романе Скарлетт Йоханссон с Джошем Хартнеттом, заполнит кинотеатры: пусть увидит, что жанровое кино тоже может говорить о важном. Не о дурной политике президента Буша и не об иракской нефти, не об угнетенных меньшинствах и не о гражданских свободах, а об одержимости, власти, мести, силе и слабости.
28 сентября, «5 звезд», «Ролан»