Джаз по-писаному
Первое, что сделал Чик Кориа, выйдя на сцену Дома музыки, – сфотографировал на память зал, в котором было на удивление много свободных мест. Сегодня джаз – музыка для избранных. А музыка Чика Кориа и Гэри Бертона – даже и не тот джаз, что звучит в клубах, в сигаретном дыму и непринужденной атмосфере. Это камерный концертный джаз, рафинированный, интеллектуальный и элитарный, который играется на высококачественных инструментах и вписывается в формат филармонических вечеров.
Дуэт представлял большей частью композиции из двух совместных альбомов Кориа – Бертона разного времени: Native Sense (1997) и Cristal Silence (1972). Музыканты играли с легкостью и свободой, а Чик Кориа иногда даже расслабленно и меланхолично, ненавязчивым туше. Чувствовалось, что все номера программы тысячекратно отрепетированы и переиграны на сотнях концертов. Два музыканта играли как один человек: даже в самых виртуозных местах ансамбль был настолько выверен, что иной раз казалось, будто рояль и вибрафон составляют единый синтетический инструмент.
В каком-то смысле это была качественная реконструкция собственных записей в живом исполнении. За редким исключением темы игрались один в один с записями на пластинках: в тех же темпах, тональностях и без отступлений от нотного текста.
Однажды московский композитор Виктор Екимовский сказал, что среди джазменов нет композиторов. Чик Кориа относится как раз к тем немногим, кого можно считать джазовым композитором в полном смысле слова – наряду с Дюком Эллингтоном или Телониусом Монком (не случайно Монк относится к числу его любимых авторов). Еще в 1973 г. журнал Down Beat назвал Кориа композитором номер один. Ему важны ясность музыкальной структуры и соразмерность формы. Не в последнюю очередь поэтому и Кориа, и Бертон играли по нотам, а в своей композиции No Mystery Кориа демонстративно показал залу целую простыню из склеенных страниц.
Они – из джаза, но вплотную приблизились к камерной композиторской музыке. Скажем, в теме Love Castle Чика Кориа слышались отголоски импрессионизма, в No Mystery – влияние Белы Бартока (кстати, на альбоме Native Sense в числе других вещей Кориа с Бертоном играют две багатели венгерского классика). Пересечение с академической музыкой стало очевидным, когда дуэт исполнил ми-минорную прелюдию Скрябина opus 11, а затем подверг ее джазовой обработке.
Чего программе не хватало, так это воздуха импровизации: моменты рискованной спонтанности, которыми ценен джаз, встречались лишь изредка: во втором отделении, когда оба музыканта почувствовали устойчивый контакт с аудиторией и, что называется, разыгрались, мы услышали фламенко с имитацией ритма кастаньет (кулаками по пюпитру). А в заглавной композиции с альбома Cristal Silence Кориа поимпровизировал, изобразив настройку испанской гитары на зажатых рояльных струнах.
Вибрафон Гэри Бертона звучал кристально чисто и мелодично, в большинстве эпизодов солировал именно он. Но в какой-то момент Бертон задумался и вступил не вовремя, так что пришлось ему просить Чика Кориа начать сначала. (Похоже, что гастроли звездного дуэта в России не обходятся без оплошностей: Алексей Козлов вспоминает, как в 1982 г., выступая в Спасо-хаусе, Бертон и Кориа разошлись во время исполнения сложной миниатюры Родиона Щедрина, которую им пришлось читать с листа.) Впрочем, теперь эта мелочь просто развеселила публику, вообще же был стопроцентный успех: после Armando’s Rhumba авторства Чика Кориа (Армандо – это его настоящее имя) зал провожал двух великих джазменов стоя.