У маленьких большие уши
Фестивалю “Сирены”, придуманному в Театре Оскараса Коршуноваса (ОКТ), всего три года, а по его программе уже можно запросто составить представление о европейской театральной моде. В Вильнюсе ее не формируют, но следовать стараются пунктуально. Что носят в этом сезоне? То же, что и в прошлом, – разностильное, мультижанровое, многоязыкое. Сочетание всего со всем, размывание границ между отдельными видами искусств описывает культурную ситуацию объединенной Европы не хуже, чем сюжеты о кочующих по континенту мигрантах. Освоить этот новый театральный язык не так уж сложно, а дело-то полезное и увлекательное.
Вот, например, Make-up opera, которую сочинила Бирюте Мар и поставила совместно с Оскарасом Коршуновасом в его ОКТ. Действие происходит в метафорической гримерке, на пустой сцене стол с микрофонами и три актера, за ними большой экран. Исполнители, изображающие балерину, актрису и певца, рассказывают истории как бы из жизни, но стилистика намеренно заимствована из журнальных и телеинтервью. Каждый фрагмент повторяется по три раза со сменой интонаций, создавая все время новую мелодию речи. На экране тем временем с клиповой скоростью мелькают крупные планы говорящего – грим на лице непрерывно меняется. Идея как будто на пять копеек: сообщить, что весь мир театр и люди в нем актеры, но с поправкой на вытесняющие реальность стандарты глянца и новых медиа. Однако аккуратная, тщательно продуманная упаковка придает метафоре современный и вполне модный вид.
Если искать в “Косметической опере” новые смыслы, то они, конечно, не в том, что жизнь представлена как наслоение гримов (своя косметика у голосов, жестов, привычек), и не в критике гламура (которая давно стала общим местом). А в том, что театр здесь (независимо от намерений авторов) явлен как еще один отдел в глобальном супермаркете. Свежих идей нет, но обратите внимание на обновленный дизайн товара – это нормальный рыночный принцип. Да, просмотр спектакля (60 минут) примерно в одну силу с шопингом. Но это ли не актуальность? А если угодно, и честность.
С другой стороны, мультижанровый тренд, представленный на вильнюсских “Сиренах”, в европейском театре уже так широк, что тут трудно удивить формальной новизной. Зато можно удивляться качеству.
Спектакль бельгийского LOD Theatre “Истории Европы” (концепция и постановка – Кун Де Суттер) сделан, казалось бы, на стыке самых расхожих сегодня сюжетов и приемов: документальность и исповедальность, смешение наций, языков и видов искусств. Но как отлажен художественный механизм!
Пять музыкантов и пять актеров с разных европейских окраин (Ирландия, Лапландия, Португалия, Словения, Румыния) проводят для публики экскурсию по ХХ в., рассказывая свои личные, семейные истории обочь магистральных европейских сюжетов, катаклизмов, революций и войн. Подвижная декорация превращает сценическую площадку в подобие галереи, экспозицию в которой можно быстро и легко перемонтировать. У каждого из рассказчиков свой набор наглядных пособий: актриса из Португалии показывает какую-то любительскую живопись; румынский музыкант демонстрирует слайды писем, которые его прадед писал с Первой мировой (и пули, которой прадеда убили); ирландец таскает за собой целую портативную типографию, где печатает иллюстрации к своим историям; рассказ о Лапландии ведется с помощью театра силуэтов на подсвеченном фоне – получается что-то вроде мультфильма в сопровождении фольклорного пения.
Все это не просто разнообразит представление, но совершенно необходимо для коммуникации. Дело в том, что только пару вводных сюрреалистических историй-метафор (о найденном на улице сердце матери и о женщине с гигантским ухом, не выходившей из дому, потому что всю Европу так удобно уместить в книжном шкафу, поставив рядом Достоевского, Сервантеса и Флобера) актеры рассказывают по-английски, а публика имеет возможность читать субтитры. А потом подстрочник исчезает и каждый из рассказчиков говорит на своем языке, перемежая его английскими фразами ровно в той мере, чтобы не терялась сюжетная нить. Простой формальный прием становится сущностным, органично вырастая из общей идеи спектакля, где каждый из элементов стилистической мозаики тактично и умно подогнан к соседним.
Можно со стороны любоваться красотой ажурной театральной конструкции, но главное удовольствие все-таки в том, что эмоционально попадаешь внутрь этого сюжета.
Деликатнее всего в “Историях Европы” стирается граница между сценой и публикой. Не потому, что зрители сидят по краям игровой площадки, а больше потому, что у каждого из них (литовцев и гостей, приехавших с разных концов Европы) найдется своя семейная история и, доведись рассказать ее соседу, говорящему на другом языке, это придется делать каким-то очень похожим образом (выдумывая при этом собственные средства наглядной коммуникации). Нехитрый вроде бы фокус, но, чтобы его проделать, театру нужен абсолютный слух – любая фальшь способна мигом обратить всю затею в банальность. Фальши нет ни капли.
Значит, у тех, кто делал спектакль, действительно открытое сердце и большие уши.