Владимир Коган, замруководителя Росстроя
В начале 1990-х гг. Владимир Коган обеспечивал Промстройбанк (Санкт-Петербург (ПСБ) компьютерами и принтерами. Спустя несколько лет он стал основным владельцем этого банка, в числе миноритарных акционеров которого числился и Владимир Путин. Минувшей осенью Коган и его партнер Давид Трактовенко продали успешный банковский бизнес государственному Внешторгбанку (ВТБ) за рекордную на тот момент для российского рынка сумму – $577 млн за 75% акций ПСБ. После этого в карьере удачливого бизнесмена произошел неожиданный поворот: он стал чиновником, заместителем руководителя Росстроя. В интервью “Ведомостям” Владимир Коган объяснил, почему он согласился руководить проектами Росстроя стоимостью несколько миллиардов долларов.
– Вы были одним из самых влиятельных банкиров Санкт-Петербурга, вас прочили в руководители ЦБ, Сбербанка. А вы поменяли все эти перспективы на стройку. Как это получилось?
– Началось все с того, что администрация Санкт-Петербурга пригласила меня возглавить ФГУП “Комплекс защитных сооружений” для выполнения конкретной задачи – ускорить достройку дамбы. Я поработал там достаточно недолгое время, и мне поступило предложение из правительства России заняться этой работой уже в качестве заместителя руководителя Росстроя.
– Вы сразу согласились?
– Не сразу. Я подумал, но недолго. Осуществить задачу, которая мне поручена, возможно только на уровне главного заказчика [проекта дамбы] – Росстроя.
– Верно ли, что недавно вам предлагали занять место первого зампреда Центробанка, ставшее вакантным после убийства Андрея Козлова?
– Нет, мне этого не предлагали, потому что до конца 2008 г. я должен сдать дамбу. Я, можно сказать, подписал контракт.
– Выходит, банковский бизнес для вас теперь только воспоминания?
– Да. (Улыбается.)
– А что у вас возникло раньше – желание поменять род деятельности или решение продать ПСБ?
– Вначале появилось решение продать банк. Я считал, что мы достигли определенной точки развития, достигли уровня первоклассного банка. Раз у банка появляются новые задачи, значит, у него должны появиться новые акционеры. Сначала я планировал продать часть акций. Потом, поговорив с партнерами, решил, что лучшим выходом для нас и для банковской системы будет продажа нашего пакета одному из государственных банков. К тому же ПСБ исторически обслуживал большую часть оборонной промышленности. Поэтому продать его кому-либо, кроме государства, было нецелесообразно.
– То есть иностранным банкам вы ПСБ вообще не предлагали?
– Ну как можно продавать иностранцам банк с действующим “первым отделом”, с клиентами из ВПК? У нас такой идеи даже не возникало. Зачем пытаться получить разрешение на то, что – и так понятно – делать нельзя?
– Правда ли, что вы и президент ВТБ Андрей Костин планировали начать какой-то совместный проект после закрытия сделки с ПСБ?
– Нет, этого не предполагалось.
– На рынке бытовало мнение, что основными владельцами 75% акций ПСБ, проданных ВТБ, были вы и Давид Трактовенко.
– Да, это так. У нас были миноритарные партнеры, но они владели совсем небольшими пакетами.
– Бывший зампред правления ПСБ Владимир Бланк теперь также работает заместителем руководителя Росстроя. Это, наверное, была ваша инициатива?
– Да, в Росстрое было вакантно место заместителя руководителя, и я предложил его кандидатуру. Ему эта работа показалась интересной. В настоящее время он курирует в Росстрое экономику и финансы.
– А вы что курируете?
– Прежде всего я отвечаю за строительство Комплекса защитных сооружений Санкт-Петербурга от наводнений (КЗС). На сегодня это крупнейшая стройка в стране и по масштабам задач, и по финансированию. Общая протяженность КЗС – 25,4 км, комплекс состоит из двух судопропускных сооружений, шести водопропускных сооружений, 11 защитных дамб. Кстати, этот комплекс будет второй в мире по протяженности [первый находится в Латинской Америке]. В перспективе дамба станет частью Системы интегрированного управления водными ресурсами Санкт-Петербурга, а также сформирует участок Кольцевой автомобильной дороги (КАД) для вывода транзитного автотранспорта в обход города.
Также я курирую работу Главгосэкспертизы – структурного подразделения Росстроя, которое выдает экспертные заключения на все строительные проекты. Крупнейшие проекты, которые сейчас находятся на ее рассмотрении, – это Комсомольское-на-Амуре авиационное производственное объединение, Восточно-Сибирский трубопровод “Транснефти”, реконструкция Мариинского театра. Если строительство ведется на средства федерального бюджета, то проверяется не только, скажем, безопасность такого проекта, но и его смета. К примеру, проект одного из главных российских музеев недавно был отправлен на доработку в связи с выявлением нецелесообразного расходования бюджетных средств – в музее планировалось создать холл с очень дорогой отделкой, который использовался бы всего несколько раз в год. В составе рабочих групп я принимаю участие в поездках вместе с руководителем Росстроя Сергеем Кругликом. Только что в целях проверки хода подготовки регионов к зимнему отопительному периоду посетили Магадан, Якутию, Корякию, Камчатку, даже на Командорских островах побывали.
– Строительство дамбы в Петербурге началось еще в конце 1970-х. Почему оно затянулось до наших дней? И неужели этот долгострой реально закончить к 2008 г., как вы хотите?
– На заре перестройки, в 1987 г., строительство было заморожено из-за протестов общественных организаций, “зеленых”. Почему-то считалось, что дамба наносит экологический ущерб акватории Невской губы. На самом деле она вредит природе как раз своей недостроенностью. Пока ни одно водопропускное сооружение не работает, Нева не вымывает берег, в результате чего Финский залив цветет. Наводнения между тем приносят ущерб городу. Считается, что разрушительные наводнения случаются раз в 100 лет. Последнее было в 1920-х гг. Если дамбы в Петербурге не будет, то город будет продолжать подвергаться разрушительному воздействию стихии. А по поводу достройки объекта к 2008 г. есть однозначное поручение президента. Его исполнение – на контроле у Главного контрольного управления. Владимир Владимирович [Путин] при каждой встрече с полномочным представителем в Северо-Западном округе Ильей Клебановым и Валентиной Ивановной [Матвиенко] подробно интересуется тем, как продвигается дело. Так что альтернативы у нас нет. Техническое решение, как это сделать, нашли. В проект бюджета 2007 г. средства на строительство заложены. К концу 2008 г. дамба будет сдана в эксплуатацию как комплекс защитных сооружений. Кроме того, откроется новый судоходный канал, который увеличит пропускную способность петербургского морского порта. А в начале 2009 г. там завершится строительство автотрассы, которая станет частью КАД.
– Стоимость проекта по достройке дамбы – 55 млрд руб. Все эти деньги будут привлечены из госбюджета?
– Конечно, ведь это некоммерческое сооружение.
– Но ведь в 2002 г. около $300 млн на этот проект выделяли ЕБРР, Европейский инвестиционный банк и банк Nordic.
– Кредиты европейских банков уже учтены в стоимости проекта, в этом году мы освоили их наполовину. В этом году, кстати, израсходовано почти в 16 раз больше кредитных средств, чем в предыдущем. В любом случае эти деньги поступают из федерального бюджета, который несет обязательства перед этими банками. Почему появились кредиты в 2002 г.? Как раз тогда президент дал поручение о достройке дамбы, а в бюджете на эти цели еще не было достаточно средств.
– То есть задержка с достройкой дамбы упиралась в деньги, а не в проблемы менеджмента? Реально-то работа ускорилась только в прошлом году.
– Верно и то и другое. Но менеджмент в дирекции по строительству пришлось поменять полностью. Люди не соответствовали реалиям времени. Для стройки такого объема нужны были другие люди. И они пришли.
– Чем же они отличаются от прежних строителей дамбы?
– Это люди с опытом руководящей работы, та команда, которая раньше со мной работала в банке. Сейчас на утверждении в правительстве находится кандидатура нового руководителя дирекции КЗС – Владимира Ивановича Щекочихина. Он один из немногих, кто из прежнего менеджмента смог работать в новых условиях. А, к примеру, главный юрист, финансовый директор, другие топ-менеджеры пришли из банковской сферы.
– Этим летом в Петербурге разразилось несколько скандальных историй с арендаторами земли на дамбе. Почему вы и городские власти требуете расторгнуть с ними договоры?
– Этими историями занимается прокуратура. В свое время, когда дамбу не планировали достраивать, город решил хоть как-то ее использовать. Землю вместе с причалами сдавали коммерческим фирмам в аренду на 49 лет по фиксированной цене, что равносильно приватизации. Сейчас КУГИ Санкт-Петербурга оспаривает эти арендные договоры. Мы надеемся, что они будут расторгнуты и земельные участки вернутся в распоряжение государства. Сейчас эти земли нам нужны для строительства. У причальных сооружений должны беспрепятственно разгружаться суда. Советская власть там, знаете, делала совсем неглупые вещи – трубопроводы для строительных материалов от причалов до стройплощадок. Это гораздо выгоднее и дешевле, чем возить автотранспортом. Потом, к этим причалам должны вставать землеройные суда, которые выполняют донно-углубительные работы. А сейчас им администрация причалов выставляет условия, которые, на наш взгляд, неприемлемы.
– C вашим появлением на дамбе связывают и новые тендеры среди строительных фирм-подрядчиков, в том числе и осваивавших западные кредитные деньги.
– Нет, это не так. Первый конкурс, победитель которого получал подряд на деньги ЕБРР, был признан несостоявшимся – никто из участников в полной мере не отвечал его условиям. В наибольшей степени из всех условиям тендера соответствовала французская фирма Vinci. Но нас не устраивала большая сумма за управление проектом, которую они хотели получить. Мы были готовы платить только за строительно-монтажные работы, а за управление, считали, платить было бы неправильно. Поэтому был объявлен новый конкурс, к участию в котором была приглашена Vinci. В новом конкурсе часть участников отсеялась, победили две фирмы – “Трансстрой” и “Метрострой”. Сейчас они возводят судопропускное сооружение С-1, это, можно сказать, ключ ко всей дамбе. В тендере на строительство судоходного канала победила фирма Baskalis. До этих конкурсов работы на дамбе не велись.
В настоящее время мы провели первый этап тендера на поставку электрооборудования, в нем участвуют фирмы масштаба Siemens, второй этап конкурса состоится через два месяца. Готовятся также условия тендера на строительство затвора – это многотонное сооружение с огромным шарниром, которое будет сдерживать массу воды в случае наводнения, одна из самых технически сложных частей КЗС. Кроме того, будут построены автомобильный тоннель длиной около 1,5 км и автомобильная дорога.
– А в реализации национального проекта “Жилище” вы как-то участвуете?
– Нацпроект в Росстрое курирует его глава – Сергей Круглик, я только помогаю ему – в тех же рабочих поездках, например. Они позволяют понять реальную картину дел на местах. Видно, например, что в тех регионах, где губернаторы работают над выполнением задач нацпроекта, цены на жилье растут медленно: в Кемеровской области, например, – всего на 4% за год. Или, допустим, мы пишем, что в стране свыше 100 млн кв. м ветхого жилья. А в действительности далеко не все это жилье в таком критическом состоянии, что его надо сносить. Все это надо увидеть самому.
– В крупных городах цены на жилье за последний год выросли почти вдвое. Вы считаете национальный проект выполнимым в таких условиях?
– Конечно, да. Сейчас на рынке существует дисбаланс между спросом и предложением из-за дефицита подготовленных площадок под строительство. В Петербурге на последних конкурсах по распределению земельных участков под застройку итоговая цена превышала стартовую в 8–9 раз. Чтобы такое превышение было хотя бы двукратным, надо, соответственно, увеличить количество подготовленных к застройке площадок. За четыре года, которые отведены на реализацию нацпроекта, это реально сделать. Его цель ведь не в том, чтобы государство обеспечило всех жильем бесплатно, а в том, чтобы к 2010 г. как минимум 30% граждан могли купить себе жилье; сейчас, как известно, таких всего 8%.
– Вы думаете, дисбаланс между спросом и предложением к этому времени выравняется?
– Думаю, да. Смотрите, 15 лет назад мало кто думал, что жилье вообще можно будет покупать, а пределом мечтаний была трехкомнатная квартира в блочном доме. Никто не мог представить, что в России можно будет купить квартиру в доме с бассейном, подземным гаражом. Все быстро меняется. Одна из причин разрыва между спросом и предложением – спекулятивные сделки: посмотрите, сколько в Москве незаселенных квартир. Спекулятивные сделки нужно максимально ограничить.
– Разве не поздно уже? В начале года 1 кв. м в Москве стоил около $2000, а сейчас – $4600.
– Не поздно. Необходимо максимально вовлечь землю в оборот – тогда и цены упадут. Четыре года на это отведено.
– Ваши бывшие партнеры по Банкирскому дому “Санкт-Петербург” тоже ведь занялись жилищным строительством в петербургском районе “Славянка”.
– Да, это как раз хороший пример вовлечения городской земли в [строительный] оборот. До строительства это были земли сельхозназначения в городской черте. Сейчас они переведены в другую категорию, и там уже начата малоэтажная застройка.
– А ваша доля от продажи ПСБ вложена в этот проект?
– Нет, мои деньги ни в каком бизнесе не участвуют. Они вложены только в ценные бумаги. Я с переходом на госслужбу перестал заниматься бизнесом, как положено по закону, чтобы не было никаких противоречий.
– Вы для себя оставляете возможность вернуться в бизнес, когда достроите дамбу?
– Я так далеко не загадываю. Думаю, к тому времени у меня будет совершенно уникальный менеджерский опыт: сначала – создание собственного крупного бизнеса, потом – выполнение такого масштабного проекта. А дальше будет видно.