После иллюзий

В Россию спектакль прибыл сразу же после мировой премьеры. Он создан по заказу французского фестиваля Vostok, представляющего западной публике российское искусство. В балетах Багановой никогда не было валенок, ямщицких песен, коммунального быта – любимой иностранцами русской экзотики. Их нет и сейчас. Но “После вовлеченности” выбивается из ряда предыдущих постановок хореографа. В авторе сурового и безысходного спектакля о вечной несоединимости мужского и женского начала трудно узнать хореографа “Свадебки”, “Кленового сада”, “Полетов во время чаепития” – в них всегда находилось место надежде и просветлению.

Сценография и костюмы демонстративно функциональны. Простая стена с пустыми рамами погружена в почти беспросветную темноту. Костюмы подчеркнуто мешковаты. Все это свидетельствует о необычном для Багановой равнодушии к красоте картинки. Несколько мужчин и женщин движутся по-крестьянски основательно и чуть неловко. Индивидуальные различия сведены к нулю: разбившись на пары, танцовщики множат ограниченный набор общих pas, который вращает их по бесконечному жизненному кругу – от знакомства до расставанья. В этом цикле нет ни моментов просветления, ни взрывов отчаянья – их может позволить себе только звучащая в спектакле музыка Эрве Леграна. Баганова оставляет своим танцовщикам лишь ровно давящее чувство одиночества, отмеренное узнаваемой рукой. Воздушные шарики, спрятанные под платья женщин и символизирующие беременность, в этом пространстве лопаются с жутким треском, не оставляющим места никаким иллюзиям.

Так ясно, просто и виртуозно, как Баганова, у нас не научился ставить никто. Вернувшись, она осталась лидером не только екатеринбургских “Провинциальных танцев”, но и самого жанра contemporary dance на российских просторах.