Миллионы в прокате
Большие надежды
Еще несколько лет назад российские кинематографисты производили продукт, не имеющий массового спроса, рассказывает генеральный директор “Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова” и продюсер (“Утомленные солнцем”, “Статский советник”, “Турецкий гамбит”) Леонид Верещагин. По его словам, первой ласточкой перемен стала картина Егора Кончаловского “Антикиллер” 2003 г., которая показала, что в России могут делать качественный экшн. Бюджет “Антикиллера” составил $3,3 млн ($3 млн – на производство и $320 000 – на рекламу), а сборы – $1,08 млн, рассказывает один из продюсеров фильма Владимир Кильбург. А рубежом развития российской киноиндустрии Верещагин считает фильм “72 метра”, собравший в прокате $2,6 млн при бюджете $1,6 млн: эта картина первой продемонстрировала, что кино может зарабатывать. С Верещагиным согласен и режиссер (“9 рота”) и продюсер (“Жара”) Федор Бондарчук, отмечающий эффективную рекламную кампанию фильма. До этого любая реклама кино была бессмысленна, так как она загоняла его создателей еще глубже в минус, добавляет Верещагин.
В массовом сознании переворот в российском кино ассоциируется в первую очередь с фильмом “Ночной дозор”, который собрал в российском прокате $16,3 млн. Два следующих фильма Первой видеокомпании подняли планку еще выше – “Турецкий гамбит” взял $19,2 млн, а “Дневной дозор” – $31,96 млн. Правда, участники рынка оговариваются, что такие сборы вряд ли были бы возможны без бескорыстной рекламной помощи “Первого канала”. Верещагин же считает, что для развития индустрии значение “Дозоров” огромно: они пробили психологический барьер, доказав, что голливудские картины “на своей территории можно бить”. По данным Федерального агентства по культуре и кинематографии, в 2006 г. в России будет снято 120 фильмов – почти столько же, сколько в СССР.
Магия больших цифр действует – кинобизнес входит в моду. “Интеррос” Владимира Потанина и Михаила Прохорова купил кинокомпанию “Централ Партнершип”, подразделение АФК “Система” – “Система Масс Медиа” строит собственную киностудию в Санкт-Петербурге, “Ренова” Виктора Вексельберга инвестирует в съемки фильма “1612”. Кинобизнесом увлекаются не только олигархи: издатель Сергей Родионов и предприниматель Александр Изотов создали студию “Царь Pictures”, совладелец ИД “Популярная механика” Вадим Горяинов, сенатор Леонид Лебедев и режиссер Валерий Тодоровский – кинокомпанию “Красная стрела”. Посмотреть со стороны – прямо-таки бум российского кино.
Расходы и доходы
Впечатление портят кинопродюсеры. “Сказать, что индустрия существует как бизнес, пока нельзя, – утверждает президент “CTC Media” и продюсер (“Водитель для Веры”, “9 рота”, “Питер FM”) Александр Роднянский. – Некоторые успехи обнадеживают, но в целом это пока неприбыльное занятие”. По данным Кильбурга, окупается не более 10–15% российских картин. “Говорить о российском кино как об инвестиционно привлекательной отрасли еще рано”, – соглашается партнер PricewaterhouseCoopers Наталья Яковлева.
Те, кто завидует заработкам кинопроизводителей, просто не знают, как в этом бизнесе тратятся деньги и как распределяются доходы, говорят продюсеры. Типичный отчет СМИ о достижениях российского кино выглядит примерно так: потратили $4 млн, собрали, например, $31 млн, а значит, заработали $27 млн, приводит пример продюсер Сергей Сельянов (“Брат”, “Война”, “Меченосец”). “Но это взгляд дилетанта”, – смеется генеральный директор “Централ Партнершип” Рубен Дишдишян. Правда, в этом дилетантизме виноваты прежде всего сами кинобизнесмены: мало кто из них соглашается раскрыть журналисту всю бюджетную правду.
Расходы на фильм складываются из двух частей: производство и продвижение.
Если взять фильм с производственным бюджетом в $2,5–3 млн, то 30–35% его – зарплата и гонорары, 15–18% – постпродакшн (монтаж, цветокоррекция и т. д.), остальное – сценическо-постановочные расходы (на декорации, мебель, реквизит, костюмы, грим), съемочное оборудование, транспорт, экспедиция съемочной группы, поясняет Верещагин.
“Большие российские проекты требуют в разы больших затрат на рекламу, чем сопоставимые по масштабу голливудские”, – констатирует маркетинговый директор компании UIP (отвечает за прокат в России фильмов Paramount и Universal) Руслан Татаринцев. По его словам, расходы на рекламу голливудского фильма “средней величины” (“Дитя человеческое”) составляют до $200 000, а блокбастера (“Кинг-Конг”, “Война миров”) – до $1 млн. Для успеха же российского фильма на рекламу нужно потратить примерно столько же, сколько на производство, утверждает Роднянский. Если представить гипотетическую ситуацию, при которой на экраны выходят два сопоставимых по потенциалу фильма – голливудский и российский, то без рекламы российский провалится, а американский сделает большие сборы, резюмирует директор по прокату компании “Каро Премьер” Роман Исаев. Почему? Чего ждать от голливудской продукции, зритель и без рекламы знает, а российский фильм для него пока кот в мешке.
Все доходы от кинопроката (бокс-офис) прокатчик делит с кинотеатрами в соотношении 50 на 50, рассказывает Сельянов. По словам Исаева, из оставшейся половины, которая называется прокатной платой, прокатчик берет часть за свои услуги (он тоже понес траты – на печать физических копий фильма, которая обходится от $1000 за штуку, их “роспись” по кинотеатрам и т. д.). Прокатчик забирает 10–20% прокатной платы, или 5–10% бокс-офиса. Остальное – доля производителя. “У нас производителю достается 40–45%”, – говорит Бондарчук. Из этих процентов нужно вычесть расходы на производство и рекламу. Производители кино (и их инвесторы) получают меньше всех, с грустью констатирует режиссер и продюсер Валерий Тодоровский (“Страна глухих”, “Любовник”, “Мой сводный брат Франкенштейн”).
Если бы производители получали доход только от проката, то убыточными оказались бы многие кассовые фильмы (см. табл.). “В индустриальном масштабе одного кинопроката недостаточно”, – подтверждает Роднянский. К счастью для производителей, есть еще продажа прав на DVD, на телепоказ и на прокат за рубежом – эти статьи приносят им все больший доход. Так, создатели “9 роты” получили от проката меньше $1 млн, а от продажи телеправ и лицензии на выпуск DVD – $2,3 млн (см. врез).
Бондарчук приводит пример продюсируемого им фильма “Жара” (производство – $1,6 млн, реклама – $2,5 млн), производство которого окупилось еще до проката за счет контракта на выпуск DVD. С ним согласен и Кильбург, последний продюсерский проект которого (“Сдвиг”) кассовых ожиданий не оправдал. При бюджете около $4 млн ($3,4 – на производство и не менее $500 000 – на рекламу) фильм пока собрал в прокате не более $1 млн. “Зато за первый день продаж DVD ушло 35 000 дисков, кроме того, ведутся переговоры по продаже прав [без кинопроката] французскому кабельному каналу за 600 000 евро”, – рассказывает он. Доход от продаж DVD растет, но мешают пираты, негодует Кильбург. “Если в США у блокбастера на $1, заработанный в кинопрокате, приходится $2 в home video, то у нас это соотношение $1 к $0,1”, – сердится продюсер. По его словам, если бы государство боролось с пиратами по-настоящему, киноиндустрия могла бы жить и без госдотаций.
Минимум амбиций, максимум расчета
“Говорить о работающей киноиндустрии пока не приходится”, – утверждает Верещагин. Но сразу оговаривается, что с точки зрения перспективы “это очень выгодный бизнес”. Рецепт успеха – умеренность и аккуратность. Для начала надо умерить амбиции. “Всем сразу хочется стать новым “Дозором”, – жалуется Роднянский. По мнению Верещагина, на окупаемость сегодня могут выйти фильмы с производственным бюджетом в $2–3 млн и рекламным еще в $2 млн. Этих средств, по мнению продюсера, достаточно для съемки качественного кино. При таких затратах фильм, в принципе, может рассчитывать на $7–8 млн кассовых сборов, считает Верещагин. “$1–2 млн на производство – это абсолютно коммерчески выгодная цифра бюджета”, – соглашается Бондарчук.
Но гарантировать успех фильму не может ничто, твердо уверен Роднянский. Есть множество примеров, когда в прокате не окупались фильмы с большой рекламной кампанией, поддержкой телеканалов и разумным бюджетом: “Жесть”, “Охота на пиранью”. В киноиндустрии существует так называемый художественный риск, который актуален не только для нашего рынка, говорит Яковлева из PwC. На вопрос, почему же люди продолжают снимать в таких условиях кино, Верещагин отвечает не колеблясь: “Это интересно, ведь кинематограф – это образ жизни”. А Роднянский уточняет: “Не продолжают, а начинают”.